Одна ошибка - Одна ошибка

— Возможно, Камал! Ты хочешь подробностей, до мельчайших деталей, что ж, ты их получишь, — Сони с яростью смотрела на Камала, — Это не было преждевременными родами, наоборот, в самый раз. Ребенок родился срок в срок. И здесь нет моей вины, если ты не помнишь ту самую ночь прощанья, когда мы были близки с тобой в последний раз… в ту самую ночь… — Сони замолчала на секунду и нервно сглотнув продолжила, — я зачала ребенка… но узнала об этом лишь теперь, когда было слишком поздно. Ты ненавидел этого ребенка, даже еще не родившегося. Господи, если бы я знала раньше, что это твой ребенок, моя девочка была бы жива…

Камал молча слушал, подойдя к окну, не перебивая её. Он не смотрел на неё, взгляд его был устремлён в пространство, тянущееся до горизонта. Но его напряженный профиль явно выказывал, что он слушает её внимательно.

Сони видела, как с каждой минутой чернели его глаза, как заострялись черты его лица. Руки были сжаты в кулаки.

Злится!

Это было понятно. Только на кого? Кого винить во всей этой неразберихе?

Сони тяжело вздохнула и продолжила:

— Ты не можешь принять и простить тот факт, что мне пришлось отослать Джимми. Но это было продиктовано лишь заботой о нем. Я пыталась защитить нашего сына, обезопасить от непредвиденных нападок со стороны Педро. А Педро… что там говорить о Педро!? Димка помогал мне. Делал всё невозможное, доставал информацию, анонимно звонил ментам. Он… погиб при перестрелке… погиб, помогая мне до последнего…

Сони, сделав паузу, продолжила:

— Я не смогла, сама лично… собственными руками расправиться с Педро… я потеряла сознание… а когда пришла в себя, то увидела лишь, как горел особняк Педро. Если б мне не помогли Димка, Джек и ребята, оставленные Владом, я просто не справилась бы одна… Димка… всегда верный и преданный Димка… он умер думая, что это его ребенок. И вышла я за него замуж, потому что он настоял на браке, считая, что ребенок от него.

Камал стоял неподвижно, как каменная глыба. О чем он думал сейчас, было для нее загадкой. Его твердый взгляд, устремлённый вперед, а не на неё, был для неё облегчением, для её дальнейших признании. И Сони продолжила свой монолог:

— А ведь я больше с ним не была, после той единственной ночи, когда он встряхнул меня. Привел меня в чувства в момент этой адской лихорадки и заставил продолжать жить ради ребенка… и ради мести… — Сони отрешенно посмотрела на небо, видневшееся через окно, и словно разговаривала сама с собой. — Он ни разу больше не прикоснулся ко мне… желал, хотел, сгорал от страсти, но всегда держался на расстоянии. И все время твердил, что я сама должна этого возжелать. Что сделает всё, лишь бы это желание возгорелось с любовью к нему… к нему, а не к тебе… чтобы принадлежать ему всецело, душой и телом… так как… так как в ту единственную ночь, когда это произошло… я бредила тобой… в ту ночь подсознательно я отдавалась тебе Камал! Так как была в полубесчувственном состоянии… так как меня лихорадило… я абсолютно ничего не соображала… я не отвечала за свои действия! …

Почти выкрикнула в отчаянии последние слова Сони и сделав паузу, она взглянула на него.

Камал также продолжал молчать. Но обернувшись к ней лицом, он неуверенно взглянул ей в глаза. Глаза его горели. А на лице проносилась буря эмоции — гнев, обида, злость, ярость… и такое же сильное отчаяние…

Всего минуту…

И вновь его взгляд обрел твердость, даже жесткость.

Нервно сглотнув, Сони произнесла:

— Я никогда осознанно не пошла бы на этот шаг! Но, видишь ли, мне ясно теперь одно… Ты просто недостоин моей любви и преданности.

Камал в два шага достиг кровати. Нависая над ней, он схватил ее за плечи, и крепко сжав, слегка встряхнул.

— Как ты могла скрыть такое? Ты должна была рассказать мне обо всем, и о ребенке, как только узнала, — глаза Камала блестели от ярости, — ты не имела права скрывать от меня все это!