Если ты осмелишься - Хармони Уэст

Шаги врываются на склад, эхом отдаваясь вокруг нас.

Девятнадцать хоккеистов бегут по бетону с клюшками в руках, и каким-то чудом Уэсу удается выдавить слабую улыбку.

— Я вызвал подкрепление.

Люк у руля, и как только он замечает меня и Уэса, покрытых кровью, он переводит взгляд на Трея, все еще сжимающего нож.

— Черт возьми, бросай это, чувак!

Крики перед сильным ударом о бетонную стену. Позади Уэса остальные члены команды прижали Трея к земле и обезоружили.

Облегчение захлестывает меня, хотя каждый дюйм моего тела остается неподвижным в агонии.

— Вы трое, помогите мне отвезти этих двоих в больницу, — инструктирует Люк. Я впервые вижу его таким — отдающим приказы, принимающим ответственность. Я снова вспоминаю, почему он так понравился Хлое. — Остальные, верните этих придурков тренеру. Пусть он решает, что с ними делать.

Уэс

Все медсестры и врачи в этой гребаной больнице некомпетентны. Порез поперек моего горла поверхностный. Он не перерезал мне трахею и не задел ни одной крупной артерии. Для того, кто так любит резать людей ножами, Трей определенно дерьмовый в этом. Несколько швов на шее, и я практически как новенький, но они продолжают, черт возьми, беспокоиться обо мне, когда должны беспокоиться о ней.

— Какого черта здесь с ней никого нет? — Кричу я в открытую дверь. — На мою девочку только что напали! Это ваше последнее предупреждение. Если кто-нибудь не притащит свою задницу в эту комнату и не позаботится о ней сейчас, я потащу вас всех за собой в ад!

В палату врываются раздраженная медсестра и доктор с потухшими глазами. На самом деле мне похуй, какого отношения они хотят ко мне добиться, пока они выполняют свою гребаную работу и заботятся о ней.

Несмотря на боль, которую она испытывает, ей удается улыбаться каждый раз, когда я выкрикиваю приказ.

Ее мама приезжает примерно через час после моего звонка, и я собираюсь выйти из комнаты, чтобы дать им немного побыть наедине, когда она хватает меня за руку.

— Спасибо, что защитил мою дочь, Уэс. — Ее глаза блестят. — И за то, что простил ее.

Я просто надеюсь, что она тоже простила меня. За то, что я не поверил ей. За то, что позволил этому подонку Трею приблизиться к ней.

Как только она обретает дар речи, она рассказывает мне, в чем признался ей Трей, пока он и остальные подонки выбивали из нее дерьмо: он подсыпал Хлои наркотик в выпивку в ночь ее смерти. Вайолет он тоже подсыпал наркотик, но она ничего из этого не пила.

Кто знает. Может быть, я мог потерять их обоих в ту ночь.

Очевидно, обычный отчет токсиколога не обнаруживает тот наркотик, поэтому он показал только наличие алкоголя в организме Хлои во время ее вскрытия. Возможно, если бы мы знали, что нужно искать это, судмедэксперт смог бы определить, пережила бы она падение в бассейн, если бы ее не накачали наркотиками.

Даже если бы Вайолет не толкнула ее, возможно, Хлоя все равно прыгнула бы. Возможно, я все равно не смог бы спасти ее.

Трей никогда не будет нести ответственность за то, что он сделал с моей сестрой. Даже если бы мы могли каким-то образом доказать, что именно то вещество в конечном итоге привело к смерти Хлои, мы не можем доказать, что именно он подсыпал его в ее напиток.

Но мы можем привлечь его к ответственности за то, что он сделал с Вайолет.

Я беру ее за руку и опускаюсь на колени у кровати. Она озадаченно наклоняет голову.

— Мне так чертовски жаль, Вайолет. Я возлагал всю вину на тебя. Я провел тебя через ад и вернул обратно, чтобы ты заплатила за преступление, которого даже не совершала.

— Я толкнула ее, — шепчет Вайолет хриплым голосом и блестящими глазами.

Я смаргиваю слезы, качая головой.

— Да, и посмотри, сколько других людей толкают своих друзей в бассейны. Они не преступники, и ты тоже. Мы с тобой оба знаем, что Хлоя не умерла бы, если бы Трей не подсыпал ей в напиток.