Капкан - Одри Раш

— Тогда от чего же ты зависима? — наконец спрашивает он.

— Это долгая история.

— У меня есть время.

Я проверяю свой телефон. Через полчаса у него назначена онлайн встреча с подрядчиком.

— У тебя скоро встреча. Сейчас тебе следует ехать домой и запусти веб-камеру.

Он печатает на своем телефоне, затем убирает его.

— Отменино. А теперь скажи мне, что это за длинная история?

Меня охватывает легкость. Кэш не только любопытен, он хочет узнать мою историю и даже готов отменить свои встречи, чтобы услышать ее. Его челюсть напрягается, глаза темнеют, и я знаю, что он никогда не сдастся. Он должен знать.

— Дин подумал, что это может пойти мне пользу. — объясняю я.

— Почему?

— Он думал… — я останавливаюсь, не зная, как это сказать.

Дин не понимает моих желаний и не разделяет их. Но он все равно хороший человек. Мы просто несовместимы. Я меняю свою формулировку.

— Я знала, что у меня проблема.

— Какая?

Я раздраженно выдыхаю.

— Ты знаешь какая.

— Скажи мне, Ремеди.

— Мне нравится боль.

Его глаза темнеют, как будто он читает скрытый смысл за моими словами, подтверждая то, что он уже знает.

Кэш — единственный человек, который так на меня подействовал, и мы оба это знаем.

— Значит, он не мог тебе этого дать — говорит Кэш.

Меня переполняет облегчение.

— Ты же не думаешь, что я ненормальная?

— Да ладно тебе. Я тот, кто душил тебя до тех пор, пока у тебя не появились синяки. — говорит он.

Он просовывает палец под мой шарф и тянет его, пока он не стягивается. Воздух охлаждает мою разгоряченную шею, и я краснею. Это все равно что показать самую настоящую сторону себя.

Я держу шарф в руках, растягивая ткань. Я не уверена, что мне теперь с этим делать.

— Он всегда спрашивал, все ли у меня в порядке. Если бы он причинял мне боль. Если бы он был помягче со мной. Что-то в этом роде. — говорю я. — В конце концов, он убедил меня, что мне нужно обратиться к психотерапевту или SAA.

Кэш кивает.

— Как долго ты пробыла в SAA?

— Я не считала.

— Это помогло?

— Какое-то время я соблюдала обет безбрачия.

— Почему?

— Они сказали, что это может меня вылечить.

Кэш садится на кровать рядом со мной, матрас прогибается под его весом. Наши бедра соприкасаются, его теплое тело прижимается к моему, и его присутствие успокаивает меня.

Я думала, что он уйдет, когда услышит мою историю, уволив меня как свою незначительную ассистентку-куколку, но вместо этого он стал ближе ко мне, чем раньше. И в кои-то веки я не чувствую необходимости убивать его или убегать. Потому что, если Кэш захочет, чтобы я была под ним, я буду под ним.

И это меня успокаивает. И ясно, что он здесь для того, чтобы слушать.

— Это тебя вылечило? — спрашивает он.

Я дергаю нитку от шарфа, затем сматываю между пальцами.

— Нет.

Он кладет руку мне на колено, и тепло разливается по моим венам. Я выдыхаю, пытаясь успокоиться до предела. Я не понимаю, почему мое тело так реагирует на него, как будто я в безопасности только тогда, когда нахожусь внутри его жестокости.

Но как будто какая-то первобытная энергия внутри меня знает, что он сделает все, чтобы защитить меня, и это значит, что мы в безопасности. Он берет меня рукой за подбородок, заставляя посмотреть на него снизу вверх. Его темные глаза обволакивают меня.

— Тебе не нужно лечиться. — говорит он.

Эти веснушки в его глазах так мучительно ясно дают понять, что он сосредоточен на мне, и только на мне.

Каким бы богатым и могущественным он ни был, на какое насилие он способен, он хочет поговорить со мной. Чтобы увидеть меня. Чтобы узнать меня.

Я фыркаю через нос. Его слова приятны, но они неправдивы. У всех есть проблемы, и мои проблемы настолько серьезны, насколько это возможно.

— Теперь ты надо мной издеваешься? — говорю я.