Рэд - Кей Кин

— Этим утром ты поедешь со мной, Джессикинс, — говорит Оскар, обнимая меня за плечи, и мне приходится заставить себя улыбнуться Луне, когда она оглядывается, но я знаю, что она видит меня насквозь, когда закатывает глаза.

— Как скажешь, Оззи, — бормочу я, когда двери лифта открываются, и мы все выходим. Как бы сильно этот молокосос меня ни раздражал, в глубине души я ценю то, что он тоже хочет меня защитить. Ему просто приходится, как всегда, доводить дело до крайности.

Дождь барабанит по стеклу и отскакивает от пола, так что мои ноги в этой униформе в конечном итоге промокнут, но я ценю Томаса за то, что он стоит у двери с зонтиком наготове. Пробормотав мою благодарность, Оскар берет зонтик и держит его над нами, обнимая меня одной рукой, стараясь сохранить нас как можно более сухими. Я иду так быстро, как только могу на этих каблуках, к "Rolls — Royce" и быстро забираюсь внутрь раньше Оскара, а водитель закрывает за нами дверь.

На подлокотнике лежит маленькое серое полотенце, и я никогда еще не была так благодарна водителям за внимание к деталям в этих "Rolls". Используя его, чтобы попытаться высушить ноги, я испытываю трудности с чулками, которые на мне надеты, поскольку водяные капли выглядят более заметными, но нет смысла переживать из-за этого.

— Итак, каково это — быть женатым мужчиной, Оскар? — Спрашиваю я, надеясь избежать его раздражающих манер более глубоким разговором. Я не могу смириться с тем, что он до чертиков раздражает меня этим утром.

— Джесс, я чувствую себя новым гребаным мужчиной, — бормочет он с широчайшей улыбкой на лице. — Хочешь увидеть мою новую татуировку с родословной? — С энтузиазмом спрашивает он, но когда я качаю головой, он надувает губы.

— Оскар, ты показывал мне это по меньшей мере шесть раз за два дня. Мне не нужно смотреть это снова. — Я улыбаюсь ему, не желая спорить. Даже мило, что он так привязан к татуировке. — Хотя мне нравится, насколько вы все счастливы. Именно поэтому мне нужно, чтобы вы обеспечивали безопасность нашей девочки в Играх, хорошо? — бормочу я, позволяя своему страху на мгновение взять верх, когда его лицо превращается в смертоносного Туза, которого я давно не видела.

— Никто ее не тронет, Джесс. Я, блядь, выпотрошу их всех, оторву им члены и сожгу этих ублюдков заживо, если понадобится. — Я киваю в ответ на ярость его слов, которые, на удивление, приносят мне утешение.

— Спасибо, Оскар, — честно отвечаю я, желая услышать, на какие глубины он готов пойти, чтобы защитить Луну от пыток, придуманных самим Физерстоуном. Убей или будешь убит; вот почему я хочу быть никем в этом мире. По крайней мере, так я могу сохранить чистую совесть. Не поймите меня неправильно, я хочу наброситься на мать Луны, Веронику, за то дерьмо, которое она натворила, но я знаю, что не была создана такой.

— Однажды ты почувствуешь то же самое, Джессикинс, и ты сделаешь себе какую-нибудь татуировку, и я даже не буду жаловаться на это. — Улыбка возвращается на его лицо, когда он смотрит на меня. — Когда я позволю, конечно.

Что за… этот гребаный парень. — Оскар Стил-О'Шей, ты вызываешь у меня желание выбить твои зубы, пока они еще прикреплены к челюсти, — рычу я, взбешенная его дерзостью. — Когда ты позволишь это? Отвали, придурок. — Я вылетаю из машины, когда она останавливается у академических корпусов. Слишком злясь на него, чтобы оставаться рядом, я выбежала из машины без зонтика, когда замечаю огромную белую беседку между двумя зданиями.