А теперь она видела, как ее вопросы и удостоверение здесь неуместны и странны. Но мысли путались, руки вспотели, голос дрожал. Нет, она пришла сюда не танцевать. Конечно, не танцевать. Все эти глупости не для нее. Она следователь. Вероника собрала всю свою волю в кулак и продемонстрировала хозяйке студии, девушке в черных балахонах, жертв всех трех преступлений.

Виринея – так представилась хозяйка студии. Недолго рассматривала фото. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Убитые ее не привели в ужас, не вызвали жалости, даже удивления. Вероника показала фото мужчин, умерших с невероятно счастливыми лицами.

– Нет, эти девушки не из моей студии. Я их не знаю, – ответила Виринея и вопросительно смотрела на Веронику. – И мужчин не знаю.

Веронике надо было что-то сказать или уходить, но она не могла оторвать взгляда от девочек, танцующих на пилонах. Вживую они выглядели еще более поражающими. Человеческое тело не может сделать такое. Природой просто не предусмотрено, чтоб ноги так раздвигались, а тело извивалось, но Вероника видела это вживую. При этом она замечала, что кожа там, где прикасается и цепляется за пилон, краснеет, она видела синяки и ушибы, она видела мурашки на коже и капли пота по всему телу. Девочки были живыми. Это завораживало еще больше.

– Вам нравится? Я вижу, что вам нравится! – Виринея доверительно улыбалась. Она радовалась этому моменту.

– Как это может не нравиться? Они волшебницы, такое вытворять! – честно восхитилась оперуполномоченная.

Виринея негромко рассмеялась и уточнила:

– Ведьмы. Ведьмы на пилоне.

– Да-а-а, – протянула Вероника. Она слышала это выражение. Оно соответствовало истине.

– Два шага много, один и облет…

– Тогда я не успею развернуться…

– А ты успей… – продолжали репетировать девчонки, не обращая внимания на Веронику. Взмокшие, красные, восхитительные.

– Давайте, попробуйте, – Виринея взяла Веронику за руку и потянула.

По девушке пробежали мурашки, дыхание замерло, сердце забилось чаще.

– Я… я, – она пыталась найти повод отказаться, но слишком отчетливо осознавала, что именно за этим сюда пришла, больше всего на свете хочет дотронуться до шеста.

Вероника и опомниться не успела, как уже стояла разутая посреди зала, а Виринея поставила перед ней ярко красные туфли на невероятно высокой платформе и каблуке.

– Я даже встать на них не смогу, – задохнулась Вероника. – Это невозможно.

– Еще как возможно! – смеялась Виринея. – У вас талант, поверьте. Я никогда не ошибаюсь.

Она помогла Веронике застегнуть застежки. Та закатала джинсы и завязала широкую футболку узлом.

– Держись за пилон, так, отлично, – Виринея улыбалась по-доброму, светло и радостно. Казалось, только этого счастья она ждала всю жизнь – научить Веронику нескольким па вокруг золотого шеста.

Девушки прекратили репетировать и тоже собрались вокруг Вероники.

– Не бойся! Это здорово! Тебе понравится!

Она не боялась. Страх, сомнения, волнения, вообще все чувства вдруг улетели куда-то. Как будто золотой шест втек в нее струйкой и растворил их. Осталось только здесь и сейчас. И не было ничего важнее.

Вероника сделала пару шагов, повторяя за Виринеей, развернулась, невысоко взмахнула ногой.

Виринея хвалила. Девочки радовались. Вероника сияла.

Время исчезло. Мир сжался до этой комнаты. Его заполнил блеск шестов, сияние зеркал и калейдоскоп ее отражений. Она танцевала. Она танцевала! Ножки переступали по паркету, а душа кружилась под потолком, счастливая, красивая и довольная. Возможно, душа бы взмыла в небо и больше не вернулась, но она не могла покинуть танцующее и грациозное тело.

– Ты умница! У тебя прекрасно получается, – задорно, как девчонка, смеялась раскрасневшаяся Виринея. – Талант! Я же говорила!