Свобода - Кей Кин

Я ожидаю, что он поднажмет, поймет, о чем я говорю, но он этого не делает. Он похлопывает меня по спине и направляется к лестнице.

Бездумно снимая глушитель со своего пистолета, я делаю шаг к Фрэнки. Когда его мертвое тело слегка раскачивается в воздухе, я встаю прямо перед ним. Я хочу облить его бензином и смотреть, как он горит, но сейчас не время и не место.

— Ты будешь последним человеком, который когда-либо прикоснется к тому, что принадлежит мне. Любой другой, кто попытается, окажется рядом с тобой.

Эйден

Дыхание Джесс овевает мое лицо, когда я ложусь как можно ближе к ней, стараясь не потревожить ее. Моя рука, нежно лежащая на ее талии, — наша единственная связь. Я все равно не хочу случайно разбудить ее.

Она выглядит такой умиротворенной, как спящий ангел, с ресницами, касающимися припухших щек, и растрепанными рыжими волосами, обрамляющими ее лицо.

Джесс проспала почти сутки, и так же сильно, как в этом нуждается ее тело, ей также нужно немного воды и еды. Маверик и Уэст забрались ко мне в постель несколькими часами ранее, не желая расшатывать постель со стороны Джесс.

Они выглядели только что вымытыми, за что я был им очень благодарен, поскольку знал, что они были с Фрэнки, и был уверен, что они не вышли бы из той комнаты, не будучи заляпанными кровью.

Когда я снова проснулся, Уэст и Маверик снова были в гостиной, готовясь к занятиям. Мы уже договорились, что Джесс не будет сегодня посещать никаких уроков, но это только привлекло бы к ней больше внимания, если бы отсутствовали и преподаватели.

Итак, Маверик, как обычно, проводил занятия по боевому искусству, а поскольку по понедельникам у Уэста не было уроков, он заботился о мертвом теле Фрэнки. От чего у меня до сих пор мурашки бегут по спине. Как бы Фрэнки этого ни заслуживал, мысль о том, что от мертвого тела небрежно избавляются, вызывает у меня тошноту.

Не то чтобы кто-то в кампусе действительно знал обо всех нас. Но теперь, когда Джина тоже мертва, а Рис, блядь, Уикер — это Рис, блядь, Уикер, кто знает, какие сплетни пойдут по кругу, когда все подробности всплывут.

Так много трупов за такой короткий промежуток времени. Но они все это заслужили, включая тех, кто остался на складе и работал на Фрэнки. Особенно о жизни, которую Джесс отняла, чтобы выжить.

Я так горжусь ее боевым духом, за то, что она никогда не сдавалась. Именно поэтому я думаю, что люблю ее. Нет, не думаю, я знаю, что думаю. Это безусловное жжение в моей груди из-за нее. Чувство, которое я никогда не испытывал ни к кому, кроме своей сестры, за исключением совершенно другого типа любви одновременно.

Но я пока не скажу ей. Я знаю, как работает ее мозг. Она, вероятно, придумает какое-нибудь оправдание насчет того, что это из жалости, потому что она ранена, и это было бы настолько далеко от правды, насколько это возможно.

Джесс дает мне все, чего я хочу от жизни, и то, в чем я даже не подозревал, что нуждаюсь. Это как следовать карте без указаний, но я знаю, что я на правильном пути.

Поглаживая костяшками пальцев ее щеку, я заставляю себя разбудить ее. В противном случае, я буду лежать здесь, утонув в собственных мыслях, и выпалю эти слова.

Я наблюдаю, как ее веки трепещут, открываясь, ее глазам цвета океана требуется время, чтобы привыкнуть к естественному солнечному свету, проникающему в комнату.

— Доброе утро, красавица, — бормочу я, мягко улыбаясь.

Вокруг ее глаз появился новый оттенок фиолетового с небольшим количеством синего для пущей убедительности. Два блестящих синяка под глазами, разбитая губа и дополнительные синяки на щеках мало что оставляют нетронутым в лице Джесс, и мое сердце болит за нее.

Должно быть, больно. Она морщится, когда ее язык проводит по сухой нижней губе. Мгновенное напоминание самой себе о том, что то, через что она прошла, не было сном и, к сожалению, является ее нынешней реальностью.