Свобода - Кей Кин

— Ты же знаешь, я люблю это дело, и хватаюсь за любой повод взяться за чернила. Это совсем не в напряг.

Зависнув на мгновение, я перевожу взгляд с одного на другого. — Позаботьтесь о моем солнышке, пока меня не будет, ладно?

— Всегда, — отвечает Луна, и вот так я отвлекаюсь, чтобы разобраться с проблемами Физерстоуна, а не со своими собственными.

Самолет слегка подпрыгивает, когда приземляется на взлетно-посадочную полосу. Приземляясь на маленькой частной полоске асфальта сбоку от оживленного международного аэропорта, я вздыхаю, когда мы подъезжаем к остановке.

Именно на таких работах, как эта, в последнюю минуту я храню оружие в багажнике своей машины во встроенном сейфе, точно так же, как это делают в "Rolls-Royce" в Туз. Перекинув свои спортивные сумки через плечо, я направляюсь к двери.

Перелет продолжительностью чуть больше часа, и я оказываюсь в Атланте. Раф должен быть здесь в любое время, поскольку он вернулся домой в Филадельфию, для нас имело смысл путешествовать порознь.

Думаю, это единственное, что мне нравилось в этой работе. Тот факт, что для нее требуются двое мужчин, поэтому я никогда не бываю по-настоящему один. Мы хорошо работаем в команде, даже если девяносто процентов времени он властный засранец.

Стюардесса одаривает меня доброй улыбкой, когда я спускаюсь по ступенькам из самолета. Пыль поднимается с земли, пропеллеры все еще вращаются, и я вижу только зеленые поля, пока не поворачиваюсь направо и не вижу терминал побольше. Шум легковых и грузовых автомобилей, заполняющих шоссе, окружающие аэропорт, похож на отдаленный гул.

Взглянув на свой телефон, я обнаруживаю, что от Рафа еще нет сообщения, поэтому направляюсь к небольшому ангару, чтобы подождать его там. Ненавижу приезжать в Атланту. Это одно из немногих мест, где в Физерстоуне нет собственного аэропорта или ангара. Поэтому мы всегда должны быть предельно осторожны.

Две форсунки заполняют единственное свободное пространство внутри, и трое парней чинят несколько деталей на одном из них. Я едва слышу звук больших коммерческих самолетов вдалеке, так как они сваривают куски металла в дальнем углу. От пронзительных звуков у меня уже начинает болеть голова.

Оглядев зону ожидания, я захожу внутрь и опускаюсь на коричневый кожаный диван, обращенный к остальной части ангара. Я здесь один, в углу комнаты играет старый телевизор. На экране старый черно-белый фильм о войне.

Давай, Раф. Я хочу закончить здесь все, чтобы мы могли вернуться.

Крутя телефон на коленях, я наблюдаю, как несколько парней продолжают смотреть в мою сторону. Что это значит?

Пытаясь вести себя непринужденно, я открываю приложение "Камера" на своем телефоне, притворяясь, что хочу скоротать время, в то время как на самом деле снимаю окружающую обстановку. Засовываю руку в спортивную сумку, убедившись, что никто не видит моего движения, я вытаскиваю чувствительный наушник, который Луна подарила мне давным-давно.

Что-то не так. Я это чувствую.

Опершись рукой на спинку дивана, я подпираю голову рукой, вставляя устройство в ухо. Я чертовски ненавижу эту штуку. Он улавливает малейшие шумы и усиливает их в сто раз, вызывая у меня мигрень к тому времени, как я заканчиваю.

Закрывая глаза, как будто я устал и хочу вздремнуть, я сосредотачиваю свою энергию на звуках. Мои молитвы услышаны, когда машина, производящая больше всего шума, отключается, что дает мне идеальный доступ к их разговору.

— Сколько еще нам придется ждать?

— Мы уходим по одному, чтобы это не выглядело очевидным.

— Я не знаю, что я чувствую по этому поводу, чувак.

Вина и беспокойство звучат в его голосе, интуиция подсказывает мне двигаться, но я пока не могу привлекать к себе внимание, потому что знаю, что все, о чем они говорят, касается меня.

— К черту твои чувства, Рой. Они предложили слишком много денег, чтобы не делать то, что они говорят.