Непогода - Диана Ставрогина

На скулах Антона резко и отчетливо проступают желваки. Теперь я вижу и осунувшееся лицо с синевой утренней щетины на коже щек и подбородка, и темные круги под уставшими глазами: этой ночью он тоже ничтожно мало спал.

– Настолько противен? – выплевывает он вопрос.

– Что? – Сначала я и правда не понимаю, откуда он взял эту абсурдную мысль, пока не вспоминаю вчерашнюю ссору, и сразу спешу его разуверить: – Да нет же, я имела в виду, что не стоило мотаться по пустякам.

– Я сам решаю, куда и зачем мне мотаться. – Антон меня не слышит.

– Естественно. – Я киваю. – Еще раз спасибо. Я-я пойду.

– Не передумала? – Бросает он мне в спину.

Замерев, я оборачиваюсь назад.

– Насчет чего?

– Насчет развода.

– Антон…

– Целая ночь была, чтобы успокоиться, – чеканит он жестко, словно я вздорная девица на попечении у знатного человека, решившая сбежать с крестьянином в лес. – Скажешь, наконец, что тебя настолько не устраивает во мне? В нашей семье?

Злость во мне наконец просыпается и показывает зубы.

– Я тебе еще вчера все сказала, – говорю я ледяным тоном и отворачиваюсь.

Не оглядываясь и не вслушиваясь в звуки вокруг, я за несколько секунд достигаю крыльца и взлетаю по узким ступенькам, наплевав на осторожность. Мчалась бы и дальше, но в холле института меня останавливают турникеты. Здесь нужен пропуск, который остался в руках у Антона.

Глава 12

Сегодня ночевать приходится в Красноярске. На самом деле выделенная компанией гостиница располагается где-то в пригороде, неподалеку от аэропорта, но после десяти часов полета с короткой остановкой в Москве мозги работают неохотно и разбираться в географических координатах нет желания.

Сейчас Антон искренне предпочел бы провалиться в беспамятство до утра, однако несмотря на усталость, сон не идет. Может, дело в смене часовых поясов, а может быть, в совсем ином. В том, о чем думать без досады и плохо поддающейся усмирению злости получается с переменным успехом и огромным трудом.

Даже сейчас, находясь в другом городе, проведя больше двенадцати часов за работой, Антон чувствует, как внутри закипает неясного происхождения и состава смесь, угрожая однажды довести его до странных, иррациональных поступков. Возникающая в такие секунды мысль о потере контроля вызывает лишь дополнительную волну недовольства и злости.

В нем эти почти две недели вообще злости хватает с лихвой, что тоже бесит и распаляет, раздувает и без того негаснущее пламя в грудной клетке. Едкое и жгучее.

Тяжело и нервно вздохнув, Антон сдается. Отбрасывает одеяло, встает с кровати и принимается мерить шагами небольшой номер. Плещущуюся в теле энергию, пусть и очевидно нездоровую, нужно истребить. Знать бы как – за окном ливень, уличная территория в лучших традициях бюджетных гостиниц не примечательна и мало пригодна для досуга. Наверное, имей он привычку курить, сделал бы сейчас пару затяжек, но вот беда: он не выносит сигаретный дым.

Бесит.

Его просто бесит эта ситуация.

До скрежещущих друг о друга зубов вымораживает какое-то непостижимое, совершенно тупое упрямство, с которым Вера стоит на своем и не собирается объясняться.

Он от нее такого стереотипного, «бабского» поведения не ждал. Намеренно искал себе в жены умную и адекватную женщину, способную решать проблемы разговором. Словами, мать вашу. Без истерик и игрищ в молчание.

С первой встречи Вера показалась ему рассудительной и удивительно спокойной. Он с ней говорил и не мог отделаться от ощущения, что слышит, как бесперебойно, словно хорошо отлаженный механизм, в ее голове неугомонно и резво крутятся шестеренки.

Подумать только… Профессорша философии.