Предел прочности - Анастасия Стер

— Привет, Стэн. Мне нужна служебка, — я зашла в будку охранника, чтобы взять автомобиль. На этот раз я беру машину со всеми опознавательными знаками и аббревиатурой ФБР — все-таки мы едем по официальному делу, можно не скрываться.

Стэн — мой любимый охранник. Когда я еще была обычным агентом и оставалась на ночные дежурства, он часто звал меня к себе в коморку и угощал ванильными маффинами своей внучки. Она учится в кулинарной академии и постоянно балует стариков изысками. У нас с ним всегда был припрятан ягодный листовой чай, который я отхватывала в специальном магазине. Мы сидели и болтали обо всем: спорт, политика, музыка, сплетничали о других агентах. Я скучаю по тому времени. Тогда я чувствовала семейную, даже родственную поддержку, которой мне безумно не хватало. Мне казалось, что я непобедима — это было особенно важно и нужно, после моей ссоры с семьей.

Он передал ключи, обнимая меня, словно дальнюю родственницу, и я сделала мысленную пометку: обязательно найти время и поболтать со Стэном, хотя бы во время обеда.

На парковке я кинула ключи Сэму — хочу развалиться на пассажирском сидении, а не следить за сумасшедшим движением, которым страдает наш город в такое время. Он разблокировал машину и мы выехали в сторону полицейского отдела. Судя по навигатору, ехать нам минут пятнадцать, если не учитывать пробки. Я прикинула в голове это расстояние — восточный отдел. Там работает Боб, с которым мы неплохо ладим, поэтому возможно наш визит не обернется катастрофой.

— Как думаешь насколько близко нам удастся к ним подобраться? Мы же вышли на верный след, осталось найти эту команду мстителей и просто убрать всех с шахматной доски, — сказал Сэм, заглушая радио.

— Если бы все было так просто, Сэмми, их бы уже давно уничтожили тюремные охранники, — я смотрела в окно, отбивая рванный ритм ногтями по коленке, — ночью, когда вышла на Дьюэль, я подумала, что дело к утру будет закрыто. Ну, установим их личности по тату и просто пересажаем в разные колонии. А потом я остудила голову и поняла, что мы имеем дело с мафией, а не с любителями.

— Так а в чем ты была не права? Я тоже сразу подумал о переселении. Обрубим связь между ними и все: система разрушена. Друг без друга они никто, быстро отдадут нам Мэтта и Дани.

— Да не поможет тут переселение, понимаешь? Просто вдумайся: они смогли из колонии держать в страхе людей здесь, прямо на улице. Это значит, что мозги у них работают лучше, чем у семидесяти процентов людей. Да и в целом, опираясь на портреты подобных личностей, я могу тебе сказать, что они не смогут просто выйти из системы и делать вид, будто ничего не было, — я опустила стекло и закурила. — Это для нас мафия — слово, обозначающее дерьмовые поступки, а для них это все отдельное государство. У них есть свои законы, правила… они считают друг друга семьей. Даже по отдельности каждый из них предан своим братьям, — я сделала паузу длиною в две затяжки. — Все, что мы можем сделать — использовать мозги. Сделать так, чтобы их синдикат просто распался на атомы, исчез. Канул в лету, как очередная байка, которую дети будут рассказывать друг другу в темноте и шепотом.

— А скажи честно, тебе не страшно вставать на тропу войны с такими людьми? Ну, мне просто интересно, что ты чувствуешь когда изучаешь и работаешь с отбросами общества, типа маньяков, убийц?

Наверное Сэм ожидает, что я начну говорить про страх или отвращение. Многие люди охают и закрывают рот ладонью, смотря сюжеты про очередного психопата-педофила или маньяка, который убивает женщин. И это является нормальной реакцией — здоровые люди потому и являются таковыми, что их мозг и психика просто отвергают такое зверство. А что касается меня… Что я чувствую? Интерес. Жажду исследования. Азарт. Но не потому, что я тоже психопатка, которая может расчленить человека, чтобы потрогать его сердце.