Уничтожь меня - Мишель Хёрд

Когда вокруг нас обрушивается ад, мой разум затуманен, но одна мысль сияет ярким светом — этот мужчина прямо из моих самых романтических фантазий — он не только смертельно привлекателен, но и защищает меня сейчас.

Mio principe3.

Вот на что это похоже. Он — принц, который пришел меня спасти, и вскружил голову своим поцелуем.

Глупо думать об этом, когда тебя раздавливают тонны бетона. Сейчас моя жизнь должна промелькнуть перед глазами. Я должна тонуть в страхе и помолиться в последний раз.

Вместо этого я цепляюсь за него, как будто он способен помешать зданию похоронить нас заживо.

Обрушившаяся конструкция с грохотом и стонами оседает вокруг нас, и я понимаю, что дрожу от сильного шока, только когда его грудь упирается в мои ладони. Его сердцебиение быстрое, но совсем не такое, как у меня. По сравнению со мной он спокоен.

Я резко втягиваю воздух, и проходят секунды, прежде чем он медленно приподнимает свое тело, давая мне возможность дышать.

Я не хочу дышать. Хочу, чтобы его тело прижималось к моему, чтобы ничто не могло причинить мне боль. Хочу, чтобы его тепло прогнало холод, который пробирает меня до костей.

Постепенно оцепенение покидает мой разум, и только потом на меня обрушивается шок.

Я не слышу ничего, кроме стонов и скрежета бетона, и каждые несколько секунд меня сотрясает звук, похожий на хлопок.

— Ты в порядке? — спрашивает он, его голос звучит опасно и яростно.

— Я… — Я пытаюсь сделать глубокий вдох, но он заканчивается приступом кашля, от которого моя грудь вспыхивает пламенем.

На глаза наворачиваются слезы, и когда они текут по щекам, то становятся теплыми на моей ледяной коже.

Внезапно темноту разрывает красный огонек, который начинает мерцать. Он достаточно яркий, чтобы я могла его разглядеть.

Mio principe.

Каким-то образом из-за толстого слоя пыли, он выглядит еще более ошеломляюще красивым, а синева его глаз ярче любого света, который я когда-либо видела. Они почти ослепляют.

Должно быть, он тоже видит меня, потому что сдвигается, потом его рука касается моей щеки, и большой палец смахивает слезу.

— Где болит? — спрашивает он с убийственным выражением лица.

— Везде, — стону я, не в силах говорить громче шепота, из-за страха, что из-за этого на нас что-нибудь упадет.

Он убирает руку от моего лица, и начинает полностью отталкиваться от меня.

Мои пальцы хватаются за его пиджак, который уже не синий, а покрыт серо-коричневой пылью.

— Не надо! — Паника пронизывает мои слова. — Не вставай.

— Шшш. — Звук мягкий, но не настолько, чтобы успокоить меня. — Я никуда не уйду. — Я наблюдаю, как он оглядывается вокруг нас. — Не уйду, пока нас не откопают.

Я начинаю моргать все быстрее и быстрее, и мне становится очень трудно дышать. Я неуверенно поворачиваю голову, и, когда красный огонек зловеще мигает, замечаю вокруг нас стену разрушенного бетона.

Нас похоронили заживо.

Нет.

Мое дыхание учащается, пока я не слышу его громко в своих ушах.

НетНетНетНетНет.

Бетон. Повсюду.

— Эй, — рявкает он.

Нет.

Крепкая рука сжимает мою челюсть, и я вынуждена посмотреть на него.

— Паника не поможет. Успокойся.

Нет.

Мое дыхание учащается, пока воздух не перестает поступать в легкие. Такое чувство, что меня душат.

Расположив предплечья по обе стороны от моей головы, он наклоняется ко мне так близко, что я чувствую его дыхание на своих губах.

— Дыши со мной, маленькая лань.

Мое лицо морщится, и горячие слезы текут по вискам.

— Я… не могу.

Сердце колотится в груди, кажется, что оно вот-вот взорвется. От давления боль в ребрах усиливается в десятки раз, пока не возникает ощущение, будто я лечу по спирали в самую преисподнюю.

Он прижимается своим ртом к моему.

— Дыши. — Я чувствую, как его теплый воздух проникает в меня, и инстинктивно втягиваю его в свои легкие.