Грустная дама червей - Татьяна Бочарова (2005)

Издалека она видела четкий профиль Олега. Он не спеша докурил, загасил окурок, обернулся. Взгляд его уперся прямо в Карину.

В лице его ничего не изменилось, не дрогнуло, оно осталось таким же бесстрастным, холодно-сосредоточенным, каким было за секунду до этого.

— Привет, — сказала Карина как можно спокойней и безразличней.

— Привет. Поздновато гуляешь.

Она демонстративно глянула на часы:

— Еще только пять.

— Ладно. Собирайся, и пойдем. — Олег повернулся к Карине спиной и толкнул гостиничную дверь.

На мгновение она пожалела, что не договорилась с Вячеславом о завтрашней встрече. Похоже, Олег беспокоится лишь о том, чтобы она не опоздала на концерт. Все остальное его мало волнует. И вовсе не ее он поджидал, стоя на крыльце, просто вышел покурить.

Карина понуро побрела вслед за Олегом, надеясь. что все же он обернется, улыбнется ей, скажет что-нибудь шутливое, ласковое, спросит, где она пропела почти весь день. Но он молча прошел через холл, гак же молча поднялся по лестнице и скрылся за дверью своего номера, буркнув на прощанье:

— Встречаемся внизу через двадцать минут.

Чувствуя, как возвращается утреннее ощущение пустоты и подавленности, Карина дошла до своего номера. Повернула ключ в замке, щелкнула выключателем, отчаянно борясь с желанием броситься на кровать и зареветь. Постояла минуты три на пороге, затем быстро приблизилась к столу, налила воды из графина в граненый гостиничный стакан, выпила залпом. Вытащила из шкафа концертное платье, туфли-лодочки, взялась за косметичку.

Она красилась с особой тщательностью, будто хотела изменить свое лицо до неузнаваемости: долго рисовала контурную линию вокруг глаз, клала тон на скулы и подбородок, орудовала тенями, помадой. Это занятие слегка расслабило се, отвлекло от мрачных мыслей, непонятного страха перед грядущим концертом.

В двадцать минут Карина не уложилась, спустилась вниз в половине шестого. Олег был тут как тут. Взгляд его скользнул по Карине, на секунду задержался на ее лице, но лишь на секунду.

— Я опоздала, — мягко проговорила Карина, — прости.

— Ничего, успеем.

До филармонии было рукой подать. Чем ближе они подходили к концертному залу, тем тревожней становилось у Карины на душе. Наконец она не выдержала, остановилась.

— Ты чего? — Олег замедлил шаг, вопросительно поднял брови.

— Я… боюсь.

— С чего это? — Он небрежно пожал плечами.

— Не знаю. Утром все было так отвратительно.

— Сама виновата, — жестко произнес он. — Хочешь страдать, страдай на здоровье, только публика чем виновата? Она платила деньги, чтобы услышать нормальную, профессиональную игру, ей плевать, что исполнительница утром встретилась с какой-то гадалкой и у нее съехала крыша. — Олег резко развернулся и зашагал вперед, давая понять, что все сказал.

Странно, несмотря на его почти откровенно грубый тон и обидные слова, Карине вдруг стало немного легче. Она догнала Олега, и они вместе вошли в здание филармонии.

Переодевшись в уютной артистической, Карина и вовсе успокоилась. Руки стали теплыми, голова заработала четко и ясно.

Она даже разыгрываться не стала. Стояла за кулисами и слушала выступление оркестра. Когда он закончил, дождалась, пока объявят их с Олегом номер, и вышла на сцену.

Все получилось не хуже, чем обычно. Шуберт звучал ярко и наполненно, зал благодарно аплодировал, и Карина с облегчением поняла, что ее внутреннее состояние никак не отразилось на игре. Программа была настолько крепко сделана, так отточена, что сработало мастерство, заменив собой утраченное вдохновение. Покинув сцену, Карина почувствовала бешеную усталость. Ей хотелось одного — спать. Огромное нервное напряжение прошедшего дня сказывалось ломотой в каждом суставе и головокружением.

Она с трудом оделась, не дожидаясь Олега, вышла на улицу, остановила какую-то машину — та за двадцатку довезла ее до самых дверей гостиницы.