По имени Ангел - Лана Некрасова

Может, он подумал, что я тронулась от горя умом, потому что произошла такая трагедия?

— Роберт, почему ты молчишь? Ты мне не веришь? — Я положила свою ладонь на его руку.

Роберт, как ужаленный, убрал свою руку из-под моей, и сухо высказался:

— Я помогу найти твоего ребёнка. Успокойся. Его найдут, я поговорю с полицией и подключу для дела своего друга, не беспокойся.

— Так ты не веришь, что пропал твой сын? Ты думаешь, что я сошла с ума от горя?

Роберт, это и твой ребёнок тоже… Можем сделать ДНК — тест на отцовство.

Знаешь, я не прошу тебя вернуться ко мне, и мне не нужны от тебя алименты на детей… Хочу, чтобы ты просто участвовал в их жизни и общался с ними. Пусть дети знают, кто их отец… Прошу, помоги найти нашего сыночка!

Тут из комнаты послышался детский плач — это проснулся Дан. Я вскочила с дивана, голова закружилась — тело не слушалось меня…

В то же мгновение Роберт подхватил меня за талию, не дав упасть.

— Роберт, мне нужно к сыну, он проголодался, наверное… — Ноги подкашивались, и мне пришлось сесть.

— Я попрошу Зою Анатольевну принести ребёнка. Ты переволновалась, приляг… Вот так… — Роберт аккуратно подложил мне под спину две мягкие большие подушки.

Зоя Анатольевна вышла из комнаты, держа на руках смешного карапуза с тёмными глазёнками-бусинками и чёрным пушком на голове. Дан сильно капризничал, словно понимал, что его разлучили с братом.

Зоя Анатольевна сунула малыша в руки Роберта, и — о, чудо! — Он успокоился, будто как-то почувствовал и признал в Роберте родного отца.

Роберт сначала опешил — он, видимо, никогда не держал на руках младенцев, но ощутив в ладонях тепло маленького существа, сердце его забилось сильнее. И, быть может, прилив какого-то, доселе необъяснимого чувства, наконец, поселился в его душе?

Мне бы хотелось верить, что когда Роберт более внимательно посмотрит на малыша, то обязательно поймёт и увидит в нём что-то своё, родное, близкое. Вглядевшись в личико младенца, он не мог не заметить слегка наметившуюся ямочку на подбородке — как и у него самого, похожую на его — форму бровей и ресничек, такие же — жгучие карие глаза.

После нескольких минут молчания, он, всё же, заговорил:

— Почему? Почему ты не сказала мне раньше, что это я — отец? — Он сжал губы и отвернулся, пряча от меня взгляд, полный обиды и горечи.

— Ты бы не поверил, тогда ты решил, что я беременна от другого и был страшно зол на меня. Ты думал, что я предала тебя! Когда-нибудь я расскажу тебе, что со мной тогда произошло, когда я сбежала. Но не сейчас.

В данную минуту, только одно имеет значение — это спасение нашего сына, — пояснила я твёрдым голосом.

— Я найду его, не сомневайся. Если что-то случится с моим сыном, я этого не прощу ни себе, ни тебе. Я буду лично его искать.

Нужны чёткие фотографии и особые приметы. — Роберт не отводил взгляд от Дана — он не мог на него налюбоваться.

— Спасибо! Я верю, что ты его найдёшь! — с благодарностью я приобняла его вместе с Даном на руках.

— Собирайся! Поедем ко мне домой! Я не позволю, чтобы что-то произошло и с этим моим ребёнком, — скомандовал Роберт.

— Как? К тебе? А как же твоя жена? Она же нас с малышом выгонит! — забеспокоилась я.

— Во-первых, я развёлся. А во-вторых, это и мой сын, и я рисковать не стану его жизнью! Давайте, одевайтесь! Я вас отвезу в дом.

— А вещи? Мне нужно домой заехать за необходимыми вещами.

— Я обеспечу вас всем необходимым сам, не волнуйся.

Мы собрались и сели в машину, маленького я держала на руках.

Всю дорогу ехали молча, будто переваривая вдвоём в головах всё случившееся. Неопределённость будущего страшила меня, но ещё больше пугало отсутствие рядом с нами второго сыночка.

Пустота в душе и страх за Яна вытесняли в моём мозгу все остальные чувства, связанные с сугубо нашими с Робертом отношениями.