Прошло несколько дней моей работы в новом амплуа. Марья Петровна забалтывала меня, бесконечно рассказывая про цветы. Я скоро так начну разбираться в сортах и видах цветущих растений, что можно будет сразу идти работать флористом.

За эти дни Роберт не появлялся ни разу, наверное, он забыл про меня.

Да и зачем ему нужна бедная девчонка, такая, как я?

Сидя за чаем с Марьей Петровной, решила поговорить на столь для меня деликатную тему:

— Марья Петровна! А почему Роберт Александрович не появляется здесь?

— Так у него работы полно, ему не до нас.

— И что же у него за работа такая, что за неделю почти, на часок не заехать сюда? Хотя бы на обед мог выбраться?

— Он нам не чета, директор компании по производству стройматериалов.

— Ого, ну тогда понятно…

— А что ты спрашиваешь, у тебя своя работа, а у меня своя. Все при деле и никто не мешает.

— Это да, — выдохнула я, — без надзора даже лучше получается.

— Вот и я о чём говорю. Мы где отдохнём, где чая попьём. Я вот здесь живу и дом этот, считай, родным стал.

— Да, здесь уютно, и не скажешь, что дом нежилой.

— Конечно.

— А что за картины в коридоре висят? Кто на них изображён?

— Оо, — протянула Марья Петровна, — это прадеды и прабабки нашего хозяина. Он ведь не хухры-мухры, а с династии известных купцов и бояр.

Марья Ивановна сбавила тон и полушёпотом начала повествовать:

— Рассказывал мне Роберт историю про одного деда своего. Будто был он очень богатый купец. Табуны лошадей, овец держал, даже ходили к нему люди наниматься батраками работать. Очень уважаемый был человек. Но время такое было страшное, нехорошее… Началась революция семнадцатого года, ну и стали всех богатеньких раскулачивать — отнимать всё имущество для своих нужд.

А самих дворян да купцов расстреливали, как врагов народа. Пришла беда и в дом деда нашего хозяина. Стали искать его везде. А он возьми, да в стоге сена спрячься. Они вилами все стога тыкают, и его стог потыкали, но не нашли.

Так и спасся Митрофан, прадед нашего Роберта. Если бы не спасся, то род бы прервался, и не было его, нашего Роберта! Храни его, Господи!

— Интересная история. А где Митрофан этот на картине изображён?

— Да вон, второй справа. С чёрной бородой такой и серьёзным взглядом.

— А рядом с ним, что за девушка со светлыми вьющимися волосами?

— Жена его, Анастасия.

— Красивая.

— Ага.

На следующий день меня ждал сюрприз — заявился, наконец, хозяин дома.

Роберт подошёл ко мне, как всегда, со своей очаровательной улыбкой и произнёс:

— Как пишется картина? Ну-ка дай посмотрю, что у тебя получается?

— Пока не надо смотреть, ещё ничего не понятно, — ответила я, загораживая собою полотно.

— Ну ладно, не хочешь, смотреть не буду. И отвлекать тоже.

— Хорошо, смотри, только строго не суди, — сказала я, отступив от мольберта в сторону.

— А то что?

— А то обижусь и убегу.

— Вот побега я меньше всего от тебя ожидал.

— Я сама от себя не ожидала, — прыснула смехом я.

Роберт бегло посмотрел на холст:

— Пока и правда не поймёшь, что это? Какой-то экспрессионизм, — смеясь съязвил парень.

— Всё будет сделано в лучшем виде, Роберт Александрович!

— Ты смеёшься надо мной? Называй просто по имени, мы же знакомы считай полгода.

— Ага, знакомы, только виделись пару раз, — с грустью в голосе сказала я.

— Ты расстроена из-за этого? Хочешь видеть меня чаще? — с нескрываемой радостью произнёс он.

— С чего ты взял?

— Сама сейчас сказала.

«Ну он и возомнил из себя. Что он несёт?» — про себя возмутилась я.

— Ну раз так, я буду проведывать тебя и твой холст каждый день.

— А как же загруженность на работе? — удивилась я.

— Возьму отпуск за свой счёт. Всё равно устал, надо морально выветрится, — вздохнул Роберт.

— Ты же директор, как без тебя справятся?