По имени Ангел - Лана Некрасова

Его дыхание стало частым, а глаза покраснели и увлажнились. Сжатые кулаки говорили о внутренней боли, что он чувствовал, скулы ходили желваками, показывая злость и страдания, которые гнездились в его сердце.

Слегка дрогнувшим голосом он произнёс:

— Мама лежала на постели вся в крови и хрипела. Отец…он лежал на полу в скрюченной позе и уже не дышал. Рядом с ними, сидя в инвалидной коляске и держа в руках большой кухонный нож, покрытый кровью тех, кто его породил, кто его так любил, смотрел на меня бешеными от злобы глазами мой брат.

Господи! Как я его ненавижу!

Моя первая мысль была схватить его за тонкую шею и вытряхнуть душу из дряблого тельца. Но я думал о маме, её нужно спасать. Я срочно позвонил и вызвал полицию и скорую. Приехали все быстро, на удивление.

Разобрались сразу, брата забрали в СИЗО, а маму, прямо в скорой, подключили к аппаратам и повезли в больницу. Я поехал с ней, возможно нужно будет сдать кровь, у меня такая же группа.

Но кровь не понадобилась…

Я ехал в скорой и держал её за руку левой рукой, правой поглаживая.

— Мамочка, держись, ты справишься… — так я говорил, не в силах сдержать рыдания.

Вдруг мама открыла глаза и шёпотом произнесла: «Сынок, только не позволяй обижать Андрея. Он твой брат, не бросай его… Позаботься о нём, обещай мне…»

— Конечно, мам, ты только не волнуйся, тебе нельзя волноваться…

Она сделала последний вздох и замолчала. Я упал лицом на её грудь. И рыдал, рыдал, рыдал… до тех пор, пока медсестра не оттащила меня от тела моей матери, ещё тёплого, но уже бездыханного.

Так я лишился в один день обоих родителей. И причиной тому был он — мой брат Андрей.

Несмотря на психические отклонения, его признали вменяемым и ему грозило до двадцати лет тюрьмы. Но я обещал маме на смертном одре позаботиться о нём, поэтому использовал все имеющиеся связи моего отца.

Заплатив немалую сумму, того выпустили из СИЗО и отправили в психушку, где пробыв полгода, был выпущен домой с условием, что я буду за ним смотреть и никуда не выпускать. Ибо ажиотаж, связанный с нашей фамилией как учредителей известной фирмы, не нужен никому. Для общественности он продолжает находится на принудительном лечении, поэтому я даже из комнаты его не выпускаю, а Марья Петровна по совместительству является ещё и его сиделкой.

— Даже не знаю, что сказать. Ты такое пережил. Прости, что я не доверяла тебе, — сказала Ангелина, обняв Роберта двумя руками и нежно прижав к себе.

Наконец, выговорившись, словно спал тяжёлый груз с его души, Роберт положил голову на её хрупкое плечо и впервые почувствовал себя спокойно, будто эта маленькая девочка с таким большим сердцем — его спасение и его жизнь.

— Никогда не лги мне. Я всегда пойму тебя и поддержу, только, пожалуйста, говори мне правду, — сказала Ангелина, вздохнув с сочувствием.

— Как можно тебе лгать, ты же Ангел, — сказал с улыбкой Роберт.

Так, они сидели обнявшись ещё долго, и их сердца бились друг для друга в одном ритме — ритме любви.

Глава 14. Счастье

«Как же нелегко разобраться, где истинное добро, а где чистое зло. Порой, делая добрые дела, мы не понимаем, что способствуем злым намерениям.

К примеру, сосед алкоголик попросит денег занять, ты ему дашь, а он пойдёт, да по пьяни обязательно подерётся с кем-нибудь или того хуже, покалечит невинного человека, ведь большинство глупых и внезапных преступлений совершается именно в состоянии опьянения.

Вот и получается, что ты, не осознавая, причинишь зло не только этому самому алкоголику, но и другим людям, которые нечаянно попадут под его пьяную руку.

Или, скажем, рождается больной ребёнок — тяжёлый инвалид. Настолько тяжёлый, что не может сам есть, ходить, думать, он страдает от постоянной боли. Но мы, именуемые гуманистами, продлеваем его жизнь любыми способами, тем самым продлевая мучения ребёнка на долгие годы.