Сердце в огне - Марина Безрукова

Глеб барахтался в потоке финансового цунами: выныривал, хватал глоток воздуха в виде кредита или займа и погружался с головой обратно, ужасаясь глубине денежной пропасти. Наконец, принял решение лететь домой. С обратным билетом помогли в страховой. Доктора набросали примерную схему последующего восстановления, а Глеб продолжил излучать оптимизм перед Женей. Ничего, дома и стены помогают.

— Глеб, но я не смогу работать… — шептала Женя, в отчаянии разглядывая свои руки.

Ни она, ни Глеб до сих пор не видели, в каком состоянии находится шрам на лице. И Глеб был этому рад. Пока хватало и того, что рубцы и ожоги сильно ограничили подвижность пальцев.

— Ничего, Жень… Всё разработаем… Восстановишься. Это ведь только пока… Времени прошло слишком мало…

Женя поднимала на него карие глазищи, и Глеб видел: она ему не верит. Да он и сам себе не верил. Привык уже лгать себе, Жене, их будущему… Пожар безжалостно проложил между ними черную выжженную полосу. Еще цепляются кончики пальцев, еще примеряются глаза, чтобы перепрыгнуть эту преграду, еще пытается убедить разум, что всё поправимо, но жизнь уже свернула в сторону. Острая стрелка компаса, даже не успела отреагировать, и пока кажется, что направление верное, но скоро они совсем собьются с пути и не смогут найти дорогу назад. Если только поодиночке.

В аэропорту Женя долго проходила паспортный контроль, нервничала и чуть не плакала, когда видела себя в отражении большого выпуклого зеркала на потолке. Глеб был всё время рядом и старался увести ее в такой уголок, где не будут, хоть и мимолетно, но задерживать взгляд на ее лице и руках, и где можно было не опасаться толчеи.

В салоне Женя сидела, отвернувшись к иллюминатору, за все четыре часа полета, она ни разу не покинула свое место и даже отказалась от напитков.

— Жень, давай через трубочку, — предложил Глеб, протягивая ей стаканчик с водой.

Женя отрицательно качала головой. Она смотрела на облака, лежащие толстым пушистым сугробом над землей. В детстве она была уверена, что если выйти из самолета, то можно сесть на упругую белую подушку и, свесив ножки, долго сидеть, помахивая рукой другим пассажирам в самолетах.

О том, с каким восторгом она летела в свадебное путешествие, старалась не вспоминать, уж очень больно становилось на душе, больнее, чем, если неаккуратно сдвинуть повязку на руках. Глеб тоже кривил губы и смотрел в сторону. Никак не мог он принять Женьку, которую ему подсунули после той трагической ночи. Его Женя с ясной улыбкой и лучистыми глазами осталась у водопада. Рядом с прозрачной кристально чистой водой. Водой, которая не боится огня и способна его уничтожить.

Время от времени он поглядывал на Женю, но она неподвижно сидела с закрытыми глазами, притворяясь спящей. Под тонкой кожей век было видно движение. Лицо было спокойным и расслабленным, а руки лежали на коленях, как у прилежной ученицы. Глеб сильнее сжал сцепленные между собой пальцы: ободок обручального кольца врезался в кожу, напоминая о недавнем счастье. Женино кольцо в больнице разрезали, и теперь оно лежит в чемодане, в кармашке с разными мелочами.

После гибели родителей, судьба, словно решила извиниться перед Глебом и особо его не испытывала. Он так ловко шагал по намеченному маршруту, пусть и с трудом, но, не сбиваясь и почти нигде не задерживаясь, что оказался совершенно не готов замедлиться, а если надо, и остановиться. Может быть, оказавшись дома, получится это сделать. Там и раздумывать будет некогда. Придется пахать, как проклятому. Один человечек из отдела уже намекнул, что появилось недовольство у начальства по поводу его отсутствия. Съездил в свадебное путешествие, называется!

Глеб чувствовал, что снова начинает злиться. На злой рок, на обстоятельства, на себя… и немного на Женю. Если бы она сразу проснулась и выбежала из номера, то ничего бы этого не случилось…

* * *