Сердце в огне - Марина Безрукова

Никогда Женя на подобные сайты не ходила. Ей зачем? У нее всё прекрасно: интересная творческая работа, замечательный и амбициозный муж с грудой планов, впереди целая жизнь. Но сегодня, наверное, нужно было окунуться в человеческое горе, почувствовать, что не одна, рассказать хоть кому-то о своих сомнениях и тревогах. А больше о разочаровании, потому что оно, оказывается, может убить. Не огонь, не вода, не смерч, а эфемерное и никак не осязаемое разочарование. Его нельзя пощупать, взвесить, соотнести его размеры и прикинуть — грозит оно тебе опасностью или нет? Это можно узнать, только когда оно рухнет всей своей тяжестью сверху, раздавит, расплющит так, что каждый крохотный выдох отзывается болью в раздробленных костях и тканях.

Разочарование ни с чем не поставишь на одну чашу. Ни с ревностью, ни даже с обидой. Разочарование, как волшебный тролль, превращает всё вокруг себя в пустоту — гулкую и бездонную. Кричи, не кричи, в душе не отзовется ни звука. Потому что отныне там пустота.

«Бумеранг… бумеранг…» — назойливой осой жужжало в голове. Женя досадливо тряхнула волосами, как будто хотела избавиться от противного насекомого.

— Хорошо! — вдруг произнесла она вслух и, откинувшись на спинку кресла, сложила на груди руки. — Хорошо, я сейчас специально еще раз вспомню, как это было, и ты отстанешь!

С кем она разговаривала? Сама не знала. С кем-то невидимым и надоедливым, который нет-нет, да и царапнет душу: не забыла? И тут же улизнет, спрячется, потому что выполнил свое предназначение: разворошил воспоминания.

Это произошло, когда они с Глебом только познакомились и из размеренной и весьма спокойной жизни, Женя переселилась в яркий, взрывной и такой захватывающий мир влюбленных. В мир, где царит эйфория, а все, кто грозит обыденностью и опускает на землю, безжалостно изгоняются.

В тот вечер они, хохочущие и счастливые, в обнимку вывалились из дверей торгового центра, где на четвертом этаже, в кинотеатре смотрели веселую комедию. Женя держала в руке рожок сырного мороженого и, откусывая от него кусочки, время от времени протягивала Глебу, который крутил головой и отказывался.

— Ну, попробуй! Пожалуйста! Это, правда, вкусно! — уговаривала Женя.

— Как сырное мороженое может быть вкусным?! — смеялся Глеб.

— А вот и может! И повкуснее твоей сладчатины клубничной! — топала ногой Женя и подносила мороженое ближе к его рту. — Пробуй! — шутливо хмурила она брови.

Они как раз проходили мимо автобусной остановки, когда Женя услышала свое имя. Подумав, что обращаются не к ней, потянула Глеба дальше.

— Женя! Женечка! — раздалось совсем рядом.

Женя остановилась. У стенда, где висела афиша, стоял сгорбленный седой мужчина. Именно он обращался к Жене. Одет он был очень необычно — клетчатый старомодный пиджак, широкие брюки песочного цвета, остроносые светлые туфли, а на шее — нелепое узкое кашне с криво завязанным узлом. Белые длинные волосы спадали из-под коричневой шляпы и невесомо шевелились на ветру. Старик был похож то ли на волшебника из сказки, то ли на чудака, невесть как занесенного в наши дни из семидесятых годов прошлого века.

— Вы меня? — растерянно спросила Женя.

Глеб перестал шутить и смеяться и с тревогой посмотрел на нее.

— Да, Женечка…

Старик суетливо закивал и подошел еще ближе. Из-под пиджака выглядывала светлая рубашка в цветочек, острые длинные крылья ее воротника были похожи на птичьи.

— Ты не узнаешь меня? — спросил незнакомец и учтиво приподнял шляпу.

Под ней обнаружилась блестящая лысина.

— Извините, но… нет…

Женя даже обернулась к Глебу, словно искала у него поддержки. И тут старик цепко ухватился за ее локоть. Глеб сделал шаг вперед, но пока не вмешивался. Наверное, это попрошайка, и ему просто нужны деньги. Но откуда он знает Женькино имя?