Моя Госпожа - В. Савви (2024)

Тишина звенела в ушах, и от внезапного прекращения всего происходящего все рухнуло. Колени подкосились, и я опустилась на прохладный белый кафель.

*** Когда я пришла туда почти в десять, «Камео» был в самом разгаре, поэтому я проскользнула через черный вход, заплатив дежурному «Мускулу» полтинник за то, чтобы он не предупреждал своего босса, хотя я знала, что они преданы до мозга костей и, скорее всего, все равно ему расскажут. Я бросила в сумку все, что смогла найти, натянула джинсы под его футболку и собрала мокрые волосы в небрежный пучок.

Выглядела я не очень-то похоже на босса, но, честно говоря, мне было не до этого. Я могла бы пойти к Вай, но не хотела, чтобы меня видели. Не хотела разговаривать. Не хотела общаться ни с чем, кроме тишины моего кабинета под приглушенные звуки музыки внизу.

Как далеко я зашла.

Я свернулась калачиком на диване и вытянула ноги, обняв подушку и зажмурив глаза от очередного приступа плача. Мне нужно было быть там, где были они. Там, где они все думали. Там, где, возможно, моя мать переживала из-за того, что я росла у нее в животе, не имея никакого плана. Там, где не было Гидеона, чтобы затуманить ясность.

В нашем офисе. Уже не их, но и не только мой. Он никогда не будет только моим, ведь здесь собраны все воспоминания. Странно, что всего несколько месяцев назад я ненавидела эту комнату. Это пространство. В моем сознании оно было удушливым и представляло собой ловушку. В ловушке работы, которую я не хотела.

Прикованным к месту, которое хранит плохие воспоминания. В детстве я даже застряла в углу комнаты, прямо у большого окна, играя с кусочками блесток и кисточек, которые находила в темных углах, куда никто не заглядывал. Здесь прошло мое детство, и я собиралась приговорить другого невинного ребенка к таким же переживаниям.

Я ненавидела это место, но сегодня пришла сюда за утешением. О чем это говорит?

Это говорит о том, что я стала работой.

— Это говорит о том, что ты в полном дерьме, Чарли Вон, — прошептала я, проводя ладонью по плоскому животу. — Мне жаль, что у тебя родители вроде нас, — пискнула я, позволяя всему происходящему обрушиться на меня в виде гигантской вечеринки жалости. Мафиози и мадам не имели права так поступать.

Работа или нет, обязательства или нет, но приоритеты изменились. «Камео» требовал моего внимания, но эта жизнь, растущая в моей утробе, заслуживала всю меня.

— Я люблю… — Я прижала кулак к губам и подавила всхлип. — Черт. Я люблю твоего папу, малыш. Господи, помоги мне. Всегда любила. Но я должна защитить тебя.

*** — Просто впустите меня.

— Простите, мисс Вон, — сказал самый крупный из вооруженных людей, стоя у входа в мою нежилую квартиру так, будто охранял президента. — Никто не входит.

Я огляделась по сторонам, гадая, о чем могут думать мои соседи. И остались ли они у меня вообще.

Было уже за полночь, и, наверное, не самое удачное время для того, чтобы пробираться в жилой комплекс, от которого мне велели держаться подальше, пока люди пытаются меня убить. Даже если некоторые определенные части были исключены из этого списка.

Тем не менее, это было мое место. Я протянула ключ. А потом пошла туда.

— Я беременна, — сказала я, позволяя своим глазам слезиться. К тому моменту это происходило по желанию, так что притвориться было несложно. — Мне нужны некоторые вещи. И мне нужно в туалет. Если хочешь, можешь зайти со мной, чтобы убедиться, что никто не преследует меня в туалете, но… — Идите, — сказал он, отступая в сторону. — Вам не нужен ваш ключ.

Я бросила на него взгляд и нахмурилась.

— Почему?

Когда я открыла дверь, на мой вопрос был дан ответ.

— Простите, босс, — сказал здоровяк, возвышаясь надо мной. — Но она сказала, что беременна.

Я ахнула, увидев Гидеона, склонившегося над моим кухонным столом, рукава закатаны, бумаги, заметки и диаграммы покрывают поверхность, в руке у него бокал с чем-то темным.