Деспот - Саша Кей

Сдвигая рукой крайнюю плоть, Саша позволяет мне разглядеть свой орган. У меня пересыхает во рту. Мне не с чем сравнить, но непохоже, чтобы это был некрупный экземпляр. Толщиной почтив три моих пальца, темно-розовый с сиреневатой выделяющейся головкой. Изогнутый чуть вправо и вверх член настолько приковывает мое внимание, что я не могу отвести глаз.

Марич ни капли не смущается, он охотно позволяет знакомиться с тем, что скоро окажется во мне. И чем дольше я смотрю, тем сильнее меня захлестывает горячее возбуждение. Совсем не такое, как от ласк.

Оно темное, вязкое, превращающее меня в покорно ждущее тело.

Смазки становится только больше.

Я чувствую это, потому что Саша кончиками пальцев неглубоко проникает в мою горящую пульсирующую дырочку и разрабатывает отверстие, готовя его для окончательного вторжения.

Эти деловитые приготовления, перемежающиеся с ласковыми поглаживаниями и пощипываниями набухших половых губ, погружают меня в транс, несмотря на легкий дискомфорт от распирания. Саша, приучая мою девочку, уже работает в ней тремя пальцами. Он не погружается глубоко, только дразнит и растягивает, и где-то в недрах моей женской сущности рождается запрос на заполненность.

Саша вглядывается в мое лицо, а по-прежнему гипнотизирую его ствол, проступающие на нем вены, грибовидную головку, и в самом центре естества случается легкий спазм, приносящий мучительный голод, сладкую тяжесть под венериным холмом. Губки, покрытые скользкими соками, начинает покалывать, как после муравьиных укусов. Бедра сами толкаются навстречу сильным пальцам, но Саша не дает мне инстинктивно насадиться ему на руку.

Оперевшись на один локоть рядом с моим лицом, он нависает надо мной и глубоко, сильно целует, заставляя меня выгибаться, и, поощряя мою покорность, водит головкой по промежности, легко скользя между складочек и надавливая нежной гладкой плотью на чувствительный после ласк клитор. Чуть поддев капюшон, Саша надавливает на горошинку, снова скользит между набрякших губ до жадной мокрой щелки и слегка надавливает на уже с готовностью раскрывающуюся дырочку.

Это немного больновато, но в этом что-то есть, и жажда слияния только усиливается.

Очумев от невыразимого все нарастающего томления, я теряю связь с действительностью, и уверенное вторжение на всю длину становится для меня неожиданностью.

Вспышка кратковременной, но острой боли вызывает слезы и жгучую обиду. Как же так? Было же так хорошо?

У меня внутри напрягается каждая мышца, будто стараясь защититься.

Замерев во мне, Саша отрывается от распухших нацелованных губ и покрывает легкими поцелуями мое лицо, сцеловывая слезинки.

Подложив руку мне под голову, Марич перекатывает наши сплетенные тела на бок и забрасывает мое бедро на свое повыше. Чувство распирания усиливается, и я шиплю от боли.

Поглаживая жалеющим жестом мою ягодицу, Саша возвращается медленным нежным толчкам, от которых у меня под кожей вдоль позвоночника будто ежиная стая просыпается.

Марич, присмотревшись ко мне, вдруг резко толкает бедрами, и я вздрагиваю от внезапно пронзившего меня острой сладости. Саша повторяет резкий толчок, и несмотря на тупую раздирающую боль, меня начинает скручивать от снова поднимающего голову желания.

– Ах вот ты какая, – бормочет Саша и, ухватив меня за ягодицы покрепче, перестает жалеть.

Жесткими короткими ударами он бьет мне в глубину, вызывая кошачьи стоны.

– Давай, моя хорошая. Ты такая горячая, – уговаривает меня он.

А я уже не принадлежу себе. Сгорая от стыда за звериную похоть, которую будит во мне Саша, я завожусь еще больше. Тело пылает, киска горит, натираемая изнутри изогнутым членом, толстая головка которого словно создана, чтобы свести меня с ума.

Но мне чего-то не хватает, чтобы добежать до конечной точки.

Чувствуя меня, Марич требует:

– Скажи, чего хочешь, Насть.

Я не знаю, не знаю… Только я задыхаюсь, и мне неловко говорить.