Джеймсон поднял голову, и его серьезные глаза осмотрели меня, задержавшись на моих атласных пижамных штанах. От всей бравады, которую я когда-либо чувствовала рядом с ним, не осталось и следа. Я стояла перед ним, одной рукой держась за дверь, а другой прижимая свитер к груди, словно щит, на моем лице была написана нерешительность.

Как только его взгляд скользнул по моему телу, он выпрямился во весь рост.

— Нам нужно поговорить.

Прочистив горло, я выпрямилась, пытаясь придать уверенности, которой не чувствовала, и в то же время избегая с ним зрительного контакта.

— Думаю, мы уже сказали все, что нужно было сказать.

— Эвелин, — предупредил он.

— Спасибо, что заглянул, Джеймсон, — я двинулась, чтобы закрыть дверь. — Но уже поздно и…

Его ладонь ударила по двери, чтобы распахнуть ее, и он вошел. Наконец, моя твердость характера активизировалась, когда мной помыкали, и я стояла на своем, свирепо глядя на него, даже когда он оттолкнул меня своим большим телом, чтобы у него было место захлопнуть дверь.

— Убери это нахальное выражение со своего лица.

Вместо этого я выгнула бровь и ухмыльнулась, бросая ему вызов.

— Думаешь, что ты все контролируешь. — Он обошел меня, а затем начал теснить меня к двери.

— Так и есть.

— Ох, Эвелин, — засмеялся он. — Возможно, ты и контролировала всех остальных слабовольных парней, с которыми встречалась и которых использовала, — он продолжал удерживать меня, обхватив руками по обе стороны от моей головы. — Но я вижу тебя. Вижу потерю контроля в твоих глазах. — Я сжала губы, когда он приблизил свое лицо к моему, пытаясь сохранить стену между нами. Он наклонился, приблизив губы к моему уху. — Ты знаешь, что это так. Но я не уверен, что ты знаешь то, что я чувствую, исходящие от тебя волны, умоляющее меня о большем…, — продолжил он, пока я смотрела на него широко раскрытыми глазами и ждала, пока он скажет, что он увидел во мне. — …и тебе это нравится.

Я тут же отрицательно покачала головой.

— Нет, — слабо прошептала я в ответ.

Его язык прошелся по раковине моего уха.

— Не качай головой, глядя на меня. Я знаю тебя, Эвелин. Вот почему ты встречалась со всеми теми неженками, потому что ты никогда не хотела, чтобы мужчина бросал вызов твоему контролю. Ты знала, что тебе это понравится, и ты избегала этого, чтобы оставаться в своем безопасном, уединенном коконе.

Моя грудь вздымалась, время от времени задевая его, прижатого так близко к моей. Даже когда мой разум кричал, что это все ложь, моя голова все равно склонилась набок, позволяя ему прокладывать путь вниз по моей шее, покусывая, посасывая, целуя.

— Впусти меня.

Простая просьба, прошептанная у моей груди, пронзила меня, как рев. Моей первой реакцией было немедленное отрицание, и я продолжала качать головой, не в силах сказать «нет».

— Сделай это со мной, Эвелин. По крайней мере, попробуй.

— Джеймсон… Я… — я заикалась. — Ты же знаешь, я не завожу отношения.

— Просто попробуй. — Он прикусил мой сосок через лифчик, заставив мою спину выгнуться дугой от стены. — Тебе страшно? — он надавил сильнее, зная, что я никогда не отступлю от вызова. Но я все равно колебалась. Это была не я. Я не смогла бы этого сделать. Даже не смотря на то, что глядя в его знакомые глаза, вспоминая, как этот мужчина был со мной на Ямайке, мне хотелось закричать «да». Это слишком пугало меня, чтобы отдать часть себя, как он просил.

Сжав челюсти от разочарования из-за собственной неспособности заставить свой разум и тело сделать хоть какой-то выбор, я легонько стукнулась головой о стену.

— Я не могу.

Джеймсон знал, что ломает меня. Он знал о моих нервных тиках, когда я проигрывала и злилась из-за этого.

— Ты можешь. И ты сделаешь это.