Последний шанс - Сара Руиз

— Извини, — говорит она. — Не знаю, что здесь смешного. Это не смешно. Я просто подумала, что могу делать татуировку всякий раз, когда мне будет лень бриться.

— Неплохая идея, — говорю я. — Если, конечно, ты планируешь побрить только часть ноги.

— А ещё ты так классно смотришься в этой позе.

Я смотрю на неё снизу вверх.

— Ты пытаешься меня отвлечь? Ты же в курсе, что татуировки это навсегда?

— Извини! Извини, — говорит она.

Я очищаю её кожу, и хотя я делал это уже миллион раз, я всё равно задерживаю дыхание, приложив к ней трафарет и сделав шаг назад, чтобы оценить его.

— Что думаешь? — говорю я.

Рэйн поворачивается к зеркалу и осматривает трафарет на ноге.

— Мне очень нравится, — говорит она нараспев.

Я сажаю Рэйн на кушетку, и пару минут спустя оказываюсь перед ней. Всё, что мне нужно, лежит рядом со мной, в руке тату-машинка.

— Готова? — говорю я, взглянув на неё.

— Я была готова с тех пор, как узнала о том, что ты «типа татуировщик», — говорит она. — Я так понимаю, что теперь ты просто татуировщик.

— Ладно, начнём, первая линия.

Я обхватываю рукой её бедро и приступаю к работе прежде, чем успею засомневаться в себе. Закончив первую линию, я поднимаю на неё глаза. Она улыбается мне, поэтому я продолжаю работу. Через несколько минут нервное напряжение немного спадает. Рэйн молчит и не двигается. Что… очень на неё не похоже.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Это не так больно, как я думала, — говорит она. — То есть, я бы не сказала, что это весело, но всё не так плохо. Я просто не хочу тебе мешать.

— Ты можешь разговаривать. Только постарайся не разговаривать руками, как ты это обычно делаешь. Если ты вдаришь мне по голове, результат будет не очень хорошим. В буквальном смысле слова.

Моё ОКР, должно быть, в курсе, как сильно я из-за этого переживаю, потому что спустя полчаса, как только я начинаю думать, что всё пройдёт гладко, оно начинает раскачивать мои нервы. Рэйн, похоже, чувствует перемену в моём настроении, потому что говорит:

— Ты в порядке?

Я вздыхаю, но не отрываю глаз от работы и не смотрю на неё.

— Как обычно.

— Хорошие мысли?

— Я бы не назвал их хорошими. Я переживаю, что набью тебе что-нибудь ужасное.

— Мне всё равно, пусть будет ужасное.

— Не в том смысле.

— А вот теперь ты меня заинтриговал. Тебе не обязательно рассказывать мне о том, что это будет. Может быть, мне понравится? Я не против набить что-нибудь скандальное.

Я чувствую, что краснею.

— Не думаю, что тебе понравится, если на твоём бедре будет набито слово «шлюха».

— Шлюха? Ого.

— Я, конечно, не считаю тебя шлюхой. Не то, чтобы в этом было что-то плохое. Я… Господи, я даже не понимаю, что сейчас говорю.

Я останавливаюсь и поднимаю на неё глаза.

— Ты же знаешь, что я не думаю о тебе ничего плохого. Ты ведь не думаешь, что я могу набить тебе что-то настолько ужасное?

Я пытаюсь считать выражение её лица, но она говорит только:

— Мы договорились, что я не буду отвечать на такие вопросы.

Мне одновременно нравится и не нравится то, насколько чётко она следует правилам.

— Верно, прости.

— А, может быть, ты и набьёшь на мне слово «шлюха». К несчастью для твоего ОКР, мне все равно. Мы можем потом набить вокруг него одну из тех небольших лент. О, я знаю! Мы можем превратить эту надпись в стильную конфету в форме сердца.

— Не думаю, что «стильный» это подходящее определение.

— Ну-у. Я всегда могу её перекрыть. А теперь живо! Давай работай! Мне не терпится узнать, что ты мне набьёшь: шикарного жука или слово «шлюха». А может быть и то, и другое. Шлюхожук. О, звучит как крутое название для группы.

Боже, и как я только продержался шесть месяцев без этой девушки. Как я вообще не сошёл с ума от скуки?

— Разве?

— Мм… может и нет. Хорошо, что я играю одна.