Я всё ещё люблю - Анна Никитина (2024)

То, что Кирилл ревнует, приятно. Какой бы девушке не было бы это приятно. Но сейчас мы не в том положении, чтобы ревновать. Я свободная девушка, он в отношениях. Все законно. Поэтому ревновать он не имеет права. Запретить, конечно, не могу. Это не подвластно. Но говорить открыто, вот так… Он не в той роли находится в моей жизни, чтобы заявлять какие-то права на меня. Единственная его роль — это роль отца для нашей дочери. Большего мне и не нужно. Переболели. Отпустили. Живем дальше. Кстати о роли отца… Вот тут тот я спохватываюсь…

Девять сорок утра… В десять заедет Кирилл за дочкой. Твою ж… Проспали… Черт подери этого Кирилла. Ни выспаться, ни собраться нормально уже не успею.

— Соня, малыш, просыпайся. — бужу дочку, которая сонно потягивается на кровати и явно не собирается меня слушать. — Соня, вставай, доченька, скоро папа за тобой заедет, а ты ещё не готова. — щекочу свою принцессу по стопам её маленьких ножек, которые она со смешком прячет под одеяло.

Вот точно, имя Соня как будто с неё списано. Принцесса сна. В любой ситуации спит. И неважно где, неважно как. Я когда была маленькая, такая же была. Родители, когда ещё не развелись, в гости к друзьям ходили. Музыка, карты, веселье. А ты спишь на какой-то скамейке, счастливая и довольная. Тебе все равно на шум вокруг, на окружающих людей и вообще атмосферу. Было классно. Это такие запоминающиеся моменты. Соня такая же.

В свои год и пять она очень мудрая и рассудительная. Не принимает все за чистую монету и не ко всем пойдет общаться. Сначала присмотрится к человеку, а потом уже решает, принимать или нет. Может ещё и поэтому я ни с кем не завожу отношения. Мне важно принятие Сони. Её реакция. Хочу, чтобы в семье она чувствовала себя защищенно и знала, что мама рядом. Что её ни с кем делить не надо. А если бы и появился кто, то мне бы хотелось, чтобы Соня его приняла. И он её. Чтобы не было ревности. Её спокойствие, комфорт и безопасность мне важнее всего.

Соня все же продолжает валяться в кроватке, а я бегом натягиваю халат, делаю смешную дульку на голове. Ставлю чайник и молоко в сотейнике на плиту. Хорошо, что все электрическое. Можно не беспокоиться о газовой плите и о том, что Соня к ней приблизится. Мой страх — открытый огонь. Однажды Соня уже чуть в него не угодила. Тогда жутко перепугались.

Была у нас одна девочка во дворе, которая подошла к плите, где на огне стояла кастрюля с водой для макарон, а пламя задело её одежду. Так и загорелась. Еле спасли. Ожоги по грудной клетке, спине. Пришлось пересадку кожи делать, а в некоторых местах все же остались следы от ожога.

Параллельно бегу умываться в ванную. Чищу зубы. Не хочется показаться неряхой Кириллу. Хотя у меня внешний вид какой-то затюканной домохозяйки. Да, давно я не лежала в ванной с пеной, не делала масочки для лица. Надо бы исправить положение, но об этом подумаю потом. Ополаскиваю лицо. И промокаю его полотенцем. Уже лучше. Молоко как раз закипает. Закидываю манную крупу, довожу до кипения. Снимаю с огня. Выключаю полностью конфорку. Перекладываю кашу в тарелку и отставляю на балкон остудиться немного.

Завариваю дочке чай. Себе кофе и бутерброд с сыром и маслом. Нарезаю в кашу фрукты. Черника, банан, клубника. И ставлю тарелку и кружку в её стульчик.

— Соня, ну правда, не смешно уже. Вставай, говорю, а то папа приедет, а ты в трусах. Не красиво же, — тормошу смеющуюся дочь.

— Я вседла класивая, в тлусах или платюське, — присаживаясь на подушке и откидывая волосы назад, заявляет дочь.

— Да, ты всегда красивая. Но папа — мальчик, и он не должен видеть тебя голой.

— А кого папа мозет видеть гояй?

Боже, Соня… Любопытная ты моя. Откуда в маленькой головке столько вопросов. Даже меня в тупик ставит.

— Эм… Жену. — не стану врать дочери. Но и рассказывать о пестиках и тычинках точно не буду. Пока она ещё слишком маленькая. Хоть и любопытная.

— Но у папы неть зени… — парирует Соня.