Я всё ещё люблю - Анна Никитина (2024)

— Красивая, — перехватывает мою руку Кирилл. — Самая-самая красивая, — шепчет Кирилл и второй рукой по спине касается. Запускает топот мурашек так, что ноги подкашиваются. Ещё крепче за него хватаюсь. В нём такой огонь горит. Такой блеск глаз. Он так смотрит, что я вспыхиваю. С такой нежностью, страстью, восхищением и… любовью, как мне кажется.

— Ты тоже красивый, — добавляю. — Очень, очень красивый. Едем?

— Да, — отзывается Кир. Помогает одеть шубку и забраться в машину. Сам рядом со мной на заднее сиденье садится. Водитель впереди начинает трогаться, а я спохватываюсь. — А Герман Константинович?

— Отец уже в офисе. — опережает Кирилл.

— Хорошо, — выдыхаю, немного расслабляясь.

— Я рядом, — сжимает мою руку Кирилл. Поддерживает. И я благодарна за это.

— Спасибо, — прикасаюсь сама к его плечу.

— Ты говорила, что благодарна мне за спасение нашей дочери. Я придумал, как именно ты меня отблагодаришь, — с ухмылкой говорит Кир.

— И как?

— Начиная с сегодняшнего вечера и до окончания завтрашнего вечера, мы будем втроем.

— Втроем?

— Соня. — поясняет очевидное.

— Точно.

— Проведем время, как семья. Я даже на твою квартиру согласен, хоть там и очень тесно. В моих планах, конечно, мы вместе живем в нашем доме.

— У тебя есть дом?

— У нас, — поясняет. Большим пальцем узоры чертит по моей ладони. — Я его купил, когда ты согласилась быть моей женой. А потом…

— Прости… — все, что нахожусь сказать.

— Давно… — глухо отзывается Кирилл и выходит из машины. Помогает мне выйти.

— Боже… Как тут красиво! — масштабы вечера я, конечно, представляла, но не думала, что будет так феерично. Большая елка, украшенная огнями, шарами и лентами. В каждом шарике можно увидеть не только своеобразный символ Нового года, но и шарики с фотографиями сотрудников, причастных к компании. Официанты, снующие с бокалами игристого между сотрудниками, директорами, гостями. Тут и фотографы, и журналисты. Много тех, кого видела по телевизору, в журнале или просто слышала. Такое количество людей я даже представить не могла.

— О, дети, вы вовремя! — встречает нас Герман Константинович. — Анечка, пойдем, я представлю тебя остальному совету.

— Геннадий Семенович Онищенко, Пётр Сергеевич Казаков, Алексей Михайлович Кудряшов. — представляет нас Герман Константинович.

— Анна Соколовская. — представляюсь сама.

— Очень приятно, — выступает один из мужчин и целует мою руку в знак признательности. Киру это не нравится, он челюсти сжимает, но сказать ничего не смеет, пока отец тут.

— Наконец-то наше мужское общество разбавит такая прелестная девушка. Анна, вы замужем?

— Нет, но есть дочь. — с этой информацией сразу пресекаются все вопросы. Дальше я косвенно присутствую в их разговорах. Редко вставляю свои пять копеек. Больше наслаждаюсь вечером. Расслабляюсь так, что беру у проходившего мимо официанта бокал с шампанским. Он, конечно, сразу же бьет по рецепторам. Теплом разливается по организму. Плавиться сразу начинаю. Даже румянец появляется. Впервые как-то спокойно.

— Я тебя оставлю на пару минут. Мне нужно кое с кем переговорить по поставкам. Не против?

— Нет, мне есть чем заняться. — салютую бокалом.

— Только не увлекайся сильно. На вечер у меня на тебя планы. — целует в висок при всех. А я краснею. Нет, ну вот зачем сказал? Только предвкушение создал. Внутри все расцветает. Порхает. И окрыляет. Зуд даже появляется. Теперь мне вечера в вечере хочется больше, чем наше присутствие тут.

— Аня! — окликает мужской голос. И я оборачиваюсь.

— Миша? — ошарашенно на него смотрю. Не ожидала. За время нахождения в больнице мы пару раз переписывались. Он предлагал помощь, но Кир на каких-то инстинктах его опережал.

— Выглядишь супер. — обнимает меня и отстраняется.

— Спасибо. А ты что тут делаешь?

— Отдыхаю, как один из сотрудников этой махины.