— Значит тут тоже есть жизнь? — смотрю на веселящего брата и улыбаюсь. Тут спокойно. Все улыбаются. Все счастливы как в детстве. Когда мы жили вместе. Любили. И были одной семьёй. И я понимаю, что тут моя семья. Но не смотреть вниз не могу. Там тоже моя семья. Мой муж. Мои дети. Дом. Любимые вещи. Любимые мечты и планы на жизнь. Неужели всё это обо рвется. Внутри мечется правда. Хочется и тут восполнить, и заполнить боль, ту что в детстве досталась. Ту, что отняли у меня не по моей вине. Но и хочу увидеть свою другую жизнь. Состариться с мужем. Увидеть внуков. Вырастить детей. Отдать в школу и выдать замуж. Прожить их моменты. Быть рядом. Знаю каково это быть без мамы.

Они веселятся. А я лишь грустно улыбаюсь.

— К ним хочешь вернуться?

— Угу. — вытираю слёзы.

— Ну-ну не плачь. — обнимает дедушка.

— Твоё время ещё не пришло. Мы хотели, чтобы ты перестала мучаться и винить себя. Чтобы ты увидела, что мы счастливы и будем ждать тебя, когда придёт твое время. — обнимает отец, и вкладывает мешочек вместе с дедом и отходят.

— Я горжусь тобой. Я горжусь тем, что ты моя дочь. Такая смелая, искренняя, сильная духом. Я, не смогла, я сломалась. Но я счастлива, что ты всё преодолела. Я люблю тебя доченька. Прости, что не смогла дать тебе ту материнскую опору, любовь, заботу, защиту. Но ты- лучшая мать, чем я и это самая высшая для меня награда.

— Мамочка, я тоже тебя люблю. Спасибо, что это сказала. Ты даже не представляешь, как для меня это важно. И я хочу, чтобы ты знала, я давно простила тебя. Ты моя мама, а я твоя дочь и это навсегда. — обнимаю её и не замечаю, как в руках оказывается ещё один мешочек.

— Действуй сестра, проживи эту жизнь так ярко, как можешь. За меня тоже проживи. — отдаёт ещё один мешочек.

— Я горжусь тобой внучка. — говорит бабушка и вкладывает последний мешочек мне в руки.

— И что мне с этим делать? — смотрю на эту гору.

— Развяжи каждый и скажи:

— Два мира, что сошлись в одном. Только я не в том, я в своём. — и высыпь на себя каждый мешочек.

— Ладно. — хоть и частично верю, но делаю. Раскрываю. Там действительно какой-то порошок. Белый с блестками.

Беру чашу со стола и высыпаю каждый в неё. И только потом беру её в руки и произношу:

— Два мира, что сошлись в одном. Только я не в том, я в своём. — и осыпаю себя содержимым.

Как резко срываюсь вниз. Будто в кабинете лифта лечу, только вот приземляюсь я в своё тело. Распахиваю глаза так резко, что солнечный свет бьет в глаза. Я в белом халате, вокруг простыни, трубки и какие-то пищалки.

— Анюточка, проснулась детка. — гладит по волосам Екатерина Андреевна.

— Где Кир. — первый вопрос который задаю.

— Он скоро приедет. — гладит по волосам мама Катя. — Я позову врача.

Пока её нет, стягиваю маску и делаю вдох. Кислород лёгкие насыщает так резко, что темнеет в глазах и лёгкие будто надувной воздушный шарик раздуваются. Ох… Ещё больно, делать движения.

— С добрым утром. — улыбается Лена, осматривая.

— Ну что показатели в норме. — комментирует. — Кислород сегодня снимем, а вот капельницу ещё на денек оставим.

— Как себя чувствуешь?

— Немного болит всё.

— Ну это понятно. Пережить две сложнейших операции. Переливание крови. Пересадку почки.

— Долго я спала?

— Два месяца.

— Два… Месяца?

— Да. — подтверждает не только Елена, но и мама Катя кивает головой.

— Ого…

— Ну а что ты хотела, ты потеряла много крови. Организму пришлось бороться. Восстанавливаться и набираться сил. На это нужно время.

— Спасибо.

— Отдыхай. Если всё будет хорошо, через дней пять выпишу тебя.

— Хорошо. — улыбаюсь.

— Анют я Елену провожу и Кирюше позвоню.

— Хорошо. — аккуратно двигаюсь по кровати и при поднимаюсь. Палата просторная. Двух местная. Много света и окон. На тумбочке рамочка с фото, цветы и телефон. Вот его и беру.

Два месяца.