Люблю тебя - Инна Инфинити (2024)

Жгучее чувство вины перед Лилей разъедает меня. Она ведь говорила мне про угрозы, а я не придал значения. Надо было еще тогда писать заявление в полицию и нанимать телохранителей. Это я виноват. Во всем, что произошло с Лилей, виноват только я.

А сейчас она ходит одна по ночам. Я как подумаю об этом, так сердце разрывается. Надежды на то, что Лиля стала оставаться в моей квартире, конечно же, нет. Она настроена слишком категорично против меня. Имеет право. Вот только вопрос ее безопасности теперь для меня на первом месте. Я не могу допустить, чтобы с Лилей произошло нечто подобное. Молодой девушке поздно ходить одной в принципе опасно, а учитывая, что я взялся распутывать клубок событий шестилетней давности, риски для Лили возрастают. Вдруг на нее снова организуют нападение?

Я не придумываю ничего лучше, чем приставить к Лиле телохранителя. Ей об этом, естественно, не говорю. Когда она узнает, возненавидит меня еще больше. Ну и пусть. Зато теперь она точно обезопасена. Профессиональный телохранитель ходит за ней повсюду на расстоянии двадцать метров.

Лиля его не замечает. С одной стороны, это хорошо: не устроит разборки, кто это такой ее преследует. А с другой, получается, она и шесть лет назад не замечала за собой такую же слежку. Некий усатый мужик повсюду за ней ходил, а она его не видела. С прискорбием вынужден признать, что Лиля невнимательна.

По десятому кругу перечитываю смс с угрозами. Смотрю на даты и время их отправления. Пытаюсь вспомнить, что было в тот период. Первая угроза поступила 22 октября в 14:03. Что было в тот день? Не помню. А что было накануне? Тоже не помню.

Выучив угрозы наизусть, я борюсь с соблазном посмотреть что-нибудь еще в Лилином телефоне. Например, нашу переписку. У меня она не сохранилась. Я был записан у Лили «Мой Никита ❤️❤️❤️». А она у меня просто по имени.

Воскресенье, девять вечера. После трёх часов в спортзале я выжат как лимон. Нажимаю кнопки на кофемашине и жду, когда приготовится напиток. Затем запрыгиваю на высокий барный стул, выключаю свет и задумчиво гляжу в большие панорамные окна, крутя в руках Лилин телефон. В Москве сейчас семь вечера, час назад телохранитель отчитался мне, что Лиля зашла в подъезд, и в окнах ее кухни загорелся свет. Она сегодня работала. Сначала ездила на соревнования, а потом в редакцию газеты.

Ужасная работа у журналистов. И в выходные, и в праздники, и по ночам. В Москве огромные расстояния, по словам телохранителя, Лиля проводит в общественном транспорте от полутора часов и больше.

Скучаю безумно по ней. Сейчас, когда снова увидел, даже сильнее, чем раньше. Я захотел найти ее и поговорить два года назад. К тому моменту я в полной мере осознал свои чувства к Лиле, потом принял их, а затем смирился с тем, что они не проходят, что бы я для этого ни делал. Тогда я уже знал, что Лиля не живет у родителей. Я увидел во дворе ее отца и подошёл к нему.

— Здравствуйте. А Лиля больше тут не живет, да? Не подскажите, где можно ее найти?

Мне казалось странным ни с того ни с сего спустя четыре года после расставания позвонить Лиле с вопросом «как дела?». Я думал, будет лучше увидеться лично и спокойно поговорить, объясниться, попросить дать мне шанс все исправить.

Отец Лили, увидев меня, сначала опешил, а затем стремительно побагровел.

— Ты, щенок, если хоть на пушечный выстрел подойдёшь к моей дочке, я лично тебе все ноги переломаю так, что не только бегать с мячом не сможешь, сидеть не сможешь. Ты понял меня!? — багровый от ярости, он захлопнул дверь своей машины и медленно надвигался на меня. — Как тебе хватает наглости произносить вслух имя моей дочери!? Пошёл вон, пока я тебя не убил!!! — заревел на весь двор как зверь.

Я не просто удивился. Я охуел. Но совет Лилиного отца пойти вон я послушал. Поднялся в квартиру и сразу спросил у мамы:

— А ты больше не дружишь с Лилиными родителями?

Она не ожидала от меня такого вопроса, немного растерялась.