Тест на измену - Инна Инфинити (2023)

Нет и нет. На мой маникюр и педикюр Рома перестал обращать внимания еще лет шесть назад. Помню, я тогда обижалась. Могла спрятать ладони под стол и спросить: «Какого цвета у меня ногти?». Рома сразу напрягался, терялся, пытался быстро вспомнить. Естественно, у него не получалось, и он называл самый распространённый цвет — красный. А я специально красила ногти каким угодно цветом, но только не красным.

Со временем я перестала на это обижаться. Просто приняла, что Рома не обращает внимания на такие вещи, как маникюр, педикюр, стрижка, коррекция бровей. Так что муж вполне мог не распознать и мою грудь. Тем более что я прикрыла ее рукой. А диван у нас просто серый. Мало ли серых диванов.

Вот только неприятное гнетущее чувство никуда не делось, несмотря вроде бы на хорошую новость о том, что Рома меня любит и не хочет изменять. Всю ночь меня что-то гложит, съедает, не дает покоя. Я смотрю на Рому и понимаю, что моя жизнь больше не будет прежней. У меня было точно такое же чувство, когда я с ним познакомилась. Тогда я расстроила свадьбу с Пашей, разругалась с родителями и практически ушла из дома. Теперь я испытываю то же самое.

Понедельник не задается с самого утра, когда у лифта на первом этаже компании я сталкиваюсь с Пашей. И вроде бы ничего страшного, но встреча с бывшим — как соль на рану.

— Привет, Арина, — здоровается первый.

— Здравствуйте, Павел Александрович.

Меня до ужаса бесит обращаться к нему по имени-отчеству и на «вы». Меня раздражают его спокойствие, холодность, безразличие. Я помню Пашу другим: добрым, открытым, улыбчивым. Теперь же он как пуленепробиваемая броня. По его физиономии не прочитать эмоций. Даже глаза не выдают никаких чувств, а ведь они — зеркало души.

Как назло, больше никто не заходит с нами в лифт. Я тянусь нажать кнопку своего пятого этажа. Одновременно это делает и Паша. Наши пальцы встречаются. Меня словно электрическим разрядом прошибает. Резко одергиваю руку, прячу ладонь за спину. Кончики пальцев горят огнём. На сотую долю секунды лицо Паши выражает замешательство, но затем снова становится непроницаемым.

Вот зачем он полез нажимать мне мой пятый этаж? Из вежливости? А вдруг я не на свой этаж еду, а на другой по каким-нибудь делам?

Это был наш первый тактильный контакт с момента расставания, вдруг всплывает мысль в голове. А последний — семь лет назад за два дня до рок-концерта, на котором я познакомилась с Ромой. Мы с Пашей провели ночь вдвоём у него дома. Утром я уходила, и мы минут пять целовались в прихожей. Не могли оторваться друг от друга. Как будто чувствовали, что это будет наш последний поцелуй.

— Ты еще не ушла, а я уже соскучился, — промурлыкал мне на ухо.

Я хоть и не могла сказать Паше то же самое, поскольку редко по нему скучала, но вот такая его любовь и забота были мне очень приятны. Так что я счастливо заулыбалась.

В день концерта, на который мы должны были пойти с Пашей вдвоём, у него поднялась температура. Паша стал настаивать, чтобы я все равно сходила, ведь это моя любимая группа. Я не хотела идти без своего жениха, а он меня уговорил. Я пошла на концерт одна и встретила там Рому, с которым вспыхнули любовь и страсть с первого взгляда.

Паша болел неделю, мы это время не виделись. Зато я виделась с Ромой. Ну а когда Паша выздоровел, я сразу поехала к нему и честно призналась, что полюбила другого.

— Спасибо, — благодарю Павла Александровича за то, что нажал кнопку моего пятого этажа. Сам он сидит на восьмом.