Палеонтолог - Рамона Грей

Я поспешила в столовую, потирая натруженные руки и улыбаясь Лютеру.

— Привет, милый. Как спалось?

— Хорошо. — Лютер опустился в кресло рядом с Беном и широко улыбнулся ему. — Хочешь повеселиться со мной сегодня, Бен? Придет Ноа, и он хочет с тобой познакомиться. Ты мог бы потренироваться с нами в стрельбе из лука.

Бен поднял бровь в изумлении.

— Стрельба из лука?

— Игрушечный лук, — быстро сказала я.

— Ноа хочет стать актером, поэтому ему нужно тренироваться с теми вещами, которые он может использовать в кино, — поделился Лютер.

— Как стрельба из лука, — понимающе протянул Бен.

— Ага, — радостно подтвердил Лютер. — Ну, что скажешь? Хочешь пострелять со мной и Ноа?

— Лютер, — вмешалась я, — Бен здесь, чтобы работать над своей книгой, помнишь?

— Но сегодня суббота, — заявил Лютер. Его глаза загорелись. — Сегодня суббота! Можно мне «Коко попс» на завтрак?

— Можно, — соглашаясь, кивнула я.

— Круто. — Он соскользнул со своего места и пританцовывая направился на кухню.

— В выходные ему разрешается есть хлопья с сахаром, — уточнила я, хотя на лице Бена не было осуждения. Он ничего не ответил, и я вздохнула. — Прости. Я обороняюсь без причины, но после многих лет, когда мой бывший придирался по каждому пустяку, с трудом удается сдерживаться. Я работаю над этим.

— Твой бывший, похоже, настоящий придурок, — хмыкнул Бен.

— Это точно, — согласилась я. — Во многих смыслах. Если бы я знала истинного Алана, то никогда бы не вышла за него замуж, но он прекрасно умеет маскировать свое истинное «я», когда это необходимо. Именно поэтому мои родители во всем принимают его сторону. Они видят только очаровательного Алана.

— Ты рассказала им, что он тебе изменил? — тихо спросил Бен.

— Да. Они никогда этого не говорили вслух, но кажется считают, что в его измене, я сама виновата.

Бен покачал головой.

— Никогда не пойму, зачем людям вообще заводить детей, если все, что они делают, — это обращаются с ними как с дерьмом. Какой в этом смысл?

— Они могут быть и часто бывают хорошими родителями, — возразила я. — Но они не видят настоящего Алана и полную картину нашего брака. Просто хотят, чтобы я была счастлива и…

— У них забавный способ показать это, — недовольно бросил Бен.

Он уставился на недоеденные вафли, и его лицо передернулось, а я почувствовала себя паршиво из-за того, что вообще жалуюсь на своих родителей после того, что Бену пришлось пережить.

— Бен, прости. Мне не стоило жаловаться тебе на своих родителей, не тогда, когда твои…

Я резко замолчала. Черт возьми, я не хотела, чтобы Бен знал, что мы обсуждали его с Айрис.

Бен внимательно посмотрел на меня.

— Не тогда, когда мои что, Оливия?

— Ничего, — смутилась я. — Неважно.

На его щеках проступили красные пятна, и он взорвался:

— Дай угадаю, в этом паршивом городке нашелся не один доброжелатель, готовый поделиться с тобой историей бедных Бена и Гриффина Моррисов и их поганого детства?!

— Прости, — быстро сказала я. — Это не мое дело.

— Не твое, — раздраженно согласился Бен — Мы же договорились, что ничего личного, помнишь?

— Да, — покладисто кивнула я. — Мне жаль, что я завела разговор об Алане. Я больше так не буду.

Бен нахмурился.

— Нет, я не это имел в виду. Я не расстроен, что ты…

— Все хорошо, — заверила я его. — С этого момента все будет легко и непринужденно. Я обещаю.

Лютер вернулся в столовую, неся миску с хлопьями и ложку. Он сел рядом с Беном, и моя надежда на то, что Лютер забыл о своей просьбе, улетучилась, когда сын снова спросил:

— Ты проведешь сегодня время с нами, Бен?

— Мне нужно еще поработать, приятель, — мягко сказал Бен.

Лицо Лютера вытянулось, но он кивнул.

— Да, хорошо.

Бен быстро взглянул на меня и добавил:

— Но я сделаю небольшой перерыв, когда придет Ноа, чтобы познакомиться с ним.