Другая единственная - Наташа Колесникова (2006)

— Поезжай домой, рабочий день закончен.

— Паш, а может быть, мы отметим это?

— Пока что нечего отмечать, Лена.

— Как это нечего?… Слушай, я хотела спросить… А как ты оказался в фирме Булыгина? Что было до этого?

— Ничего особенного.

— Но Булыгин вчера сказал, что без него ты был бы трупом! Что все это значит, Паша?

— Не бери дурного в голову, Лена. До свидания.

— Ну ты… совсем какой-то странный! Да ты хоть понимаешь, кем выглядишь?! — закричала Лена, сил не было сдерживать свои эмоции. Столько сделала, а он прямо как истукан! А ведь старалась ради него. — Мы были вместе, ты трахал меня, а потом и смотреть не желаешь! Я что, такая уж уродина, да? Ты мне честно скажи, чтобы я раз и навсегда поняла!

— Нет, ты красивая женщина.

— Тогда почему?! Из-за той дамы, с чьим портретом ты спишь?

— Но ты ведь… замужняя женщина, Лена, — растерянно сказал Самарин.

— Ах я замужняя?! — еще сильнее разозлилась Лена. — А почему я замужняя, не понимаешь, да?! После той ночи я к тебе каждый день приходила, сидела в кабинете как дура, что-то говорила… А ты вел себя так, как… будто ничего между нами не было! Я назло тебе вышла замуж за этого старого урода, ты же знаешь это!

Самарин тяжело вздохнул и тихо сказал:

— Лен, я служил в артиллерии и однажды, когда наша батарея стреляла на полигоне, стоял в оцеплении. Ну, чтобы люди туда не забредали, коровы не паслись… Ночь сидел в лесу, осенью, сыроежки жарил на костре, тушенку ел, хорошо так было в лесу одному… По рации можно было даже музыку какую-то поймать, ну и разговаривал с другими ребятами. А на следующий вечер приехал АТС, артиллерийский тягач средний, такой вездеход на гусеницах, который собирал ребят, стоящих в оцеплении. Я был последним. Сел в кузов — и поехали. Уже темно было, крутом лес… АТС мчался со страшной скоростью, деревья мелькали за бортом, а механик за рычагами и прапорщик рядом с ним горланили песню, они были пьяны в стельку. А деревья мелькали… так страшно было. Непонятно, как мы умудрялись не врезаться, это же была лесная дорога, извилистая… Если бы врезались в дерево — разбились бы, скорость была километров восемьдесят. И я тогда подумал, что если выживу, все будет нормально. Я выжил, и все у меня нормально… до определенного предела. А потом все получается просто ужасно. Почему, Лена?

— Да откуда я знаю! Странный ты, Паша!

Она в сердцах махнула рукой и стремительно выскочила из кабинета. Дурак, да и только! Ну и пусть! Поедет в ночной клуб, найдет себе красивого мужика на ночь, а он пусть там один на своей даче онанизмом занимается, дурак! Или шлюх каких-то ублажает.

На определенном этапе финансового благосостояния понятия «любовь», «верность», «семья» размываются. Он, имея деньги, может получить полноценную секс-терапию с другой красоткой, ежели пожелает, и она может это — купить себе на ночь красавца. А тогда кто они? Самарин ей пока что никто, к великому сожалению, а отношения с Булыгиным — тупое сожительство, и ничего больше. Не зря же он вчера был почти доволен тем, что она соврала ему про свое самочувствие.

Ну и черт с ними, обоими! Идиоты!

— Габи, у тебя капельки пота на губе, они чертовски сексуально выглядят.

— Да? Вот не знала… Наверное, потому, что брюнетка, со временем у меня там усики появятся, как у бабули. Тебя ужасает такая перспектива?

Он наклонился, облизал ее губы, ласково коснулся пальцами ее щеки.

— Нет. С тобой меня ничего в будущем не пугает, Габи.

— Здорово. Меня с тобой — тоже. Правда, это замечательно, Паша?

— Да. Ты у меня такая испанская москвичка… или московская испанка, что я не чувствую себя за рубежом, правда.

— Как ты дошел вчера, не утомился?

— Нет, шел себе и шел. Правда… какой-то грузовик чуть не сшиб меня, еле успел шарахнуться в сторону. Видимо, не один я был нетрезвый на этой дороге.

— С фургоном? Зеленым?

— Да, верно… А ты откуда знаешь?