Отогрей моё сердце - Люсинда Миллер (2024)

Меня зовут Вера.

Утро в поездах наступает рано. Кто-то уже в шесть часов утра снует по коридору и хлопает дверьми в вагоне и в туалете, пассажиры катят чемоданы на колесиках и проводник то и дело проверяет документы и билеты, проводит влажную уборку в салоне.

Архип заснул только под утро. Взбудораженный незнакомкой долго лежал без сна, покачиваясь в такт дерганым движениям вагона и размышляя, как странно оказаться в тесном пространстве с женщиной, трогать ее, но при этом не состоять даже в эпизодических сексуальных отношениях. На прикосновение к девушке член предательски отреагировал, ослушавшись владыку. А запах на постельном белье продолжил начатое. Она пахла уютом, медом и своим неповторимым запахом. От мыслей о ней разыгралось воображение и если бы не присутствие ребенка рядом, наутро он бы попытался с ней сблизиться для интима. На крайний случай, предложил бы деньги за секс. За последние три года он только так за него и расплачивался. Либо подарками, если встречались какое-то время, либо переводом на карту и наличными.

- Мама, - потрясла за плечо девочка маму. - Я писать хочу, - прошептала над ухом спящей женщине.

Есения резко открыла глаза. В свете тусклого фонаря над их постелью удалось разглядеть потолок из пластиковой обшивки, но взор тут же заслонило лицо дочери и сон сняло как рукой.

Вспомнила, что они в поезде и едут к матери, в город ее детства. И едут, как показали события ночи не одни. Девушка медленно повернула голову влево, убедиться: не приснилось ли ей ночное вторжение незнакомца.

Увы, он реален и спит на соседней полке. Ночной гость лежал к ним спиной и дышал размеренно. Успокоив нервы, села в постели. Крыса, почувствовав шевеление рядом, зашуршала и начала грызть металлические прутья клетки, требуя корм и внимание.

- Вера, мы не одни в купе, - повернулась к дочери. – Говори тихо, не разбуди человека.

Тут девочка только заметила присутствие постороннего и открыла рот.

- А кто это… дядя? – с интересом спросила девочка.

- Да. Так что тихонько надеваем штанишки и носки и идем в туалет.

Максимально аккуратно одевшись, всунув ноги в шлепки вышли за дверь, так же тихо ее прикрыв.

Тукаев проснулся, едва услышав возню ребенка. По голосу понял, что принадлежит девочке. Дочь. У незнакомки есть маленькая дочь, о которой он мог только грезить в той давней жизни, в которой была Лера и надежда на ее рождение.

Он слышал все до мельчайших звуков. Обостренный охотничий слух и обоняние подкидывало детали в воображение: он уверен, что незнакомка долго смотрела на его спину, уверилась, что он спит, потом надела напару с дочерью лосины, крадучись вышли из купе. Усмехнулся: не знала она, что Архип имеет зрение на затылке.

Стоило им задвинуть дверцу, перевернулся на бок и сел. Включил лампу над полкой, потирая ладонью сонные глаза, взглянул на запястье. Наручные часы показывали: 6:40.

"Ранние пташки, мои соседки. Очень хочется рассмотреть при свете дня девушку или женщину. Ей может быть от двадцати двух до сорока", -сделал вывод Тукаев.

Архип быстро надел брюки, в которых он ехал. Езда на поезде не планировалась и лишней одеждой он не запасался. А ходить в семейных трусах мог только в гостинице. Вагоны хорошо отапливались и в майке ощущалось комфортно.

К звукам стучащих колес по рельсам добавилась мелкая вибрация и копошение. Мужчина заглянул под столик и наконец увидел животное. Рассмеялся. Он-то думал везут кота, а там мелкий грызун, прыгающий по решетке клетки в поисках свободы.

Девушки отсутствовали недолго. Дверь в купе съехала в сторону, впустив сначала ребенка, а следом и ее мать. Тукаев не заострил внимания на ее дочери, сразу посмотрел вверх: жадно и пристально. Глаза незнакомки удивленно расширились, но она, быстро взяв себя в руки, отвела их в сторону и сказала девочке:

- Вера, что надо сказать дяде?