Статус "Занят" - Анна Яфор (2024)

— Не каталась и не собираюсь, — на самом деле сказать хотелось совсем другое, но я знала, что за моими словами протеста и возмущения может последовать. И не собиралась его провоцировать. Убедившись, в очередной раз взглянув на экран, что такси ко мне не спешит, шагнула к подъехавшему автобусу. Да, он направлялся совсем в другую сторону от больницы, но я в любом случае уже опоздала. А так хотя бы была возможность избавиться от настырного ухажера.

Как и ожидала, приставать дальше и распускать руки при куче свидетелей парень не стал. Лишь многозначительно засвистел вслед, но с остановки ушел. Я услышала рев заведенного двигателя, и мотоцикл сорвался с места, разумеется, значительно быстрее, чем успел отъехать автобус.

Покачала головой: вот же дурак, не ценящий собственную жизнь. Так гонять по оживленной трассе было слишком опасно. А потом жутким подтверждением моих мыслей стал лязг тормозов, чьи-то пронзительные визги и слившиеся в один протяжный гул звуки сразу множества клаксонов.

Глава 28

Дальше я действовала почти на автомате. В один миг превратилась из раздраженной выходками юного нахала женщины в специалиста, от действий которого зависела жизнь другого человека.

Хорошо знала, что в такой загруженный транспортом район, еще и в это время, скорая приедет в лучшем случае минут через пятнадцать. Катастрофически нескоро, когда счет идет на секунды.

То, что это именно так, стало ясно практически сразу. Когда выскочила из оставшегося на остановке автобуса и, протиснувшись сквозь толпу зевак, добралась до места аварии.

Парень был в сознании. Застыл в совершенно неестественной позе, ничем не напоминая того развязного мажора, что донимал меня несколько минут назад. Превратился в испуганного, в буквальном смысле переломанного мальчишку. В широко распахнутых глазах расплескалась боль, на губах пузырилась кровь, рваное дыхание заглушало срывающиеся стоны. Рядом суетились какие-то мужчины, пытаясь разобрать груду металла, в которую превратился крутой байк и столкнувшийся с ним автомобиль. Водителю повезло еще меньше: в отличие от парня он вообще не подавал признаков жизни.

— Не трогайте! — я сама не заметила, как закричала, когда увидела, как пытаются поднять пострадавшего. — У него травма шеи, это может быть смертельно опасно.

— Вы врач? — люди сразу же расступились, позволяя мне подойти.

При ближайшем рассмотрении все оказалось еще хуже. Помимо очевидной травмы позвоночника и внешних повреждений было еще и внутреннее: парень бледнел прямо на глазах и был покрыт испариной. А скорой так и не было.

Я сдернула с шеи шелковый шарф, перетягивая ногу и стараясь не задеть торчащие осколки кости. Если он выживет, это будет уже чудо. Но в такое чудо с каждой минутой верилось все меньше.

Гул вокруг усиливался. Кто-то плакал, кто-то пугливо и жалобно перешептывался. По асфальту скользили совершенно неуместные в подобной ситуации солнечные зайчики, отбрасываемые экранами телефоном: люди продолжали все снимать.

— Я умру, да? — скорее угадала, чем расслышала сорвавшееся с посиневших губ мальчишки сипение. Глаза помутнели, он балансировал на грани сознания и в любую минуту мог отключиться. Навсегда.

Меня накрыло жутким, почти животным страхом — от собственной беспомощности. По спине струился холодный пот, и приходилось прикладывать массу усилий, чтобы руки не дрожали. Все, что уже могла, я сделала, но этого было ничтожно мало. Ему требовалась операция и как можно скорее, но даже она совершенно ничего не гарантировала.

Холодные, липкие от крови пальцы стиснули мои.

— Умру?

И накатило какое-то безумие. Мне больше всего на свете хотелось встряхнуть этого идиота, проорать во весь голос, что он сам во всем виноват. Что если бы не его выходка, никто бы не пострадал. Жизнь слишком хрупка, чтобы относиться к ней так беспечно.