Я тебя чувствую - Татьяна Любимая (2024)

Мгновение — и я на кровати, он сверху, а я задыхаюсь от неожиданности. Придавил меня обнаженным телом (когда успел раздеться — не заметила), а нечто огромное уперлось мне между ног. Страх снова пробился сквозь возбуждение, а Паша снова что-то зашептал, но из-за шума в ушах я слышала только часть слов, и это вроде бы была очередная мольба не останавливать его.

Он висел надо мной, смотрел в глаза, а я от стыда закрыла лицо руками. Никогда еще за свои девятнадцать лет не была в такой ситуации. Никогда не лежала обнаженной в одной кровати с мужчиной. Никогда не испытывала и доли подобного возбуждения со стыдом одновременно.

— Не бойся, — Паша убрал мою руку с лица, — я сам боюсь сделать тебе больно. Я осторожно, обещаю.

Глава 2

— Не бойся, — Паша убрал мою руку с лица, — я сам боюсь сделать тебе больно. Я осторожно, обещаю.

Он резко отстранился, взял что-то в ящичке у прикроватной тумбочки. Раздался шорох фольги, напоминающий в первое мгновение шуршание фантика. Через секунду горячее мускулистое тело накрыло мое дрожащее.

И снова жаркий поцелуй в губы. Сильный язык своевольно разжал стиснутые от страха зубы, ворвался внутрь и такое начал там вытворять! Паша толкал мой язык, прикусывал губу, снова толкал. Глубже, резче, крышесносно, похлеще зажигательной музыки за стеной.

Я не сопротивлялась, только дрожала всем ноющим от нетерпения и жаждущего большего телом. Страх внушала та штуковина, что касалась низа моего живота, казалась слишком твердой и огромной. Как такое может поместиться в маленькую меня?

В такт его языку пальцы скользили по изгибам тела, обжигая, прогоняя с кожи мурашки. Губы переместились на грудь. Целовали, посасывали, выводили круги вокруг сосков и родинки на левом холмике… Нежно, ласково, наслаждаясь и даря наслаждение мне, заставляя выгибаться, тянуться за новой лаской…

А когда Паша медленно, очень медленно начал входить в меня, я… я замычала ему в губы, уперлась ладонями в каменные плечи, ногтями в кожу врезалась и попыталась оттолкнуться, отползти, спастись от него. Больно не было, в глазах только потемнело, и шум колотился в ушных перепонках. Паша не шелохнулся на мои попытки сбежать из-под него. Как скала навис, не выбраться. Держал крепко. Сам дрожал, еле сдерживаясь от возбуждения. Наверняка хотел ускориться, но берег меня. Дыхание громкое, неестественное, а член все глубже, еще глубже и все еще не весь во мне. С почти свистящим вдохом он приподнял мои бедра и… вошел до упора.

Несдержанный стон, движение назад, из меня, и снова вперед, все еще медленно, но глубже, постепенно наращивая темп. А дальше все происходило как в тумане. Нежные поцелуи, продолжающиеся ласки доставляли удовольствие. Я вдруг поняла, что заниматься любовью совсем не страшно. Зато очень приятно, черт побери. Так приятно, что я сама начала подмахивать бедрами, стонать и всхлипывать от каждого толчка. От этого Паша, кажется, слетел с тормозов. Еще несколько быстрых толчков и он закатил глаза от удовольствия, с тихим стоном совершил еще несколько судорожных движений во мне. Замер, приходя в себя и восстанавливая дыхания, а затем осторожно вышел из меня и рухнул рядом, сгребая в охапку, прижимая к влажной груди.

Мысли путались. Перед глазами мелькали картинки нашего закончившегося несколькими минутами ранее совокупления. Мне стыдно и в то же время очень хорошо. Спрятала лицо в Пашкину шею, пряча улыбку, переваривая новые ощущения и не зная, что сказать. Широкие мужские ладони размеренно гладили меня по спине, бедрам, и сердце гулко билось под моими пальцами на его груди.

— Наташка! Я… это было восхитительно! Ты такая… моя…

Он еще много чего говорил, называл ласковыми словами, прижимал к себе, признавался в любви. И я знала, чувствовала, что теперь у нас все будет по-другому. Еще лучше.