Мария - Сара Брайан

Для нее же все было иначе с тех пор, как ее мать была жестоко застрелена на парковке супермаркета. Когда-то этот большой дом был домом, в котором жила... жизнь. Теперь здесь хранились только ценные вещи под вооруженной охраной, и он мало чем отличался от музея.

Пройдя через парадное фойе и миновав кованую лестницу, они направились в открытую гостиную, которая была соединена с изысканной белой кухней из-за стены, которую мать заставила отца снести после рождения Лео. Она увидела это в каком-то нелепом журнале о доме, и к следующим выходным стена была снесена, соединив гостиную, столовую и кухню вместе.

В этом Мария была похожа на свою мать Мелиссу - они всегда получали то, что хотели.

— О, хорошо, Лука здесь. Ты можешь идти, Тодд. — Она бросила взгляд через плечо.

Тодд остановился, как бы размышляя, что ему делать.

Однако сине-зеленые глаза, смотревшие на него, сузились, ожидая его следующего шага.

Когда Тодд все еще раздумывал, Лука холодно произнес.

— Уходи.

Тодд не понадобилось много времени, чтобы послушаться Луку и убраться оттуда.

Сняв куртку, она бросила ее и сумочку на огромный белый диван, как будто они не были дизайнерскими. Чувствуя на себе взгляд старшего брата, она направилась на кухню и села на табурет перед ним.

Как и она, этот город наградил его собственным прозвищем, которому, по правде говоря, она завидовала. Марию считали глупой, маленькой принцессой в мире, полном чудовищ. Бугимен - это имя шептали на устах все жители этого города. Раньше это была безобидная сказка, которой можно было запугивать детей, чтобы заставить их вести себя хорошо, говоря им, что если они будут плохо себя вести, то бугимен придет за ними посреди ночи. Однако теперь бугимен дышал тем же воздухом Канзас-Сити, что и все остальные, и он был не просто ночным бродягой, который приходил к вам посреди ночи; он ходил по тем же улицам, по которым ходили их дети, когда солнце находилось в самой высокой точке неба, раскаляя черные мостовые. Однако самым большим мифом было то, что он наказывал детей. Бугимен наказывал любое живое существо, и именно так можно было понять, что это настоящее чудовище - если страх взрослого был сильнее страха ребенка.

Мария уставилась на холодный нож из нержавеющей стали, который он держал в руке, и ее зеленые глаза встретились с глазами существа, которое держало в страхе этот город. Дело в том, что сказки о слабых принцессах и злых чудовищах были просто чертовски хороши.

— Что?

Злые монстры просто офигевали от этого.

— Что?

Лука еще мгновение смотрел на нее, прежде чем взял в руку нож из нержавеющей стали и вернулся к нарезке овощей.

— Ничего.

Так же, как она была уверена, что ему не понравилось ее «что», ей не понравилось его «ничего». Он что-то выяснил, и ему не понравилось то, что он собрал воедино.

— Зачем тебе понадобилось идти в школу? — спросил он.

Стараясь изо всех сил не смотреть на Лео, который теперь сидел рядом с ней, она соврала:

— Обычное дерьмо из школы - нас просят либо пожертвовать время, либо деньги, как будто мало заносчивых мамаш, которые не выстраиваются в очередь у дверей, чтобы помочь потратить деньги богатого папочки.

— Это гребаная шутка, — раздался ворчливый голос сзади нее.

Увидев, что вошел ее второй брат Неро, она поняла, что именно он имел в виду. Наследие была пропитанной жадностью средней школой с иерархией, состоящей из суперинтендантов, богатых родителей и учеников, преподавателей и, наконец, менее удачливых, которые смогли проскользнуть сквозь трещины из-за законов, которые хотели, чтобы подготовительные школы выглядели более «всесторонне развитыми». Наследие была такой же коррумпированной, как и семья Карузо.

Лука посмотрел на Лео.

— Они хотели заполучить одного из нас только за это?

— Да, — легко соврал Лео, наклонившись над прилавком, чтобы взять яблоко. — Что на ужин?

— Чили.