Дикие сердца - Джей Джессинжер (2021)

Я возвращаюсь в спальню, закрываю и запираю двери во внутренний дворик и снова задергиваю шторы. Я умираю с голоду, на ужин у меня были только булочка и немного конфет, но будь я проклята, если позвоню по этому дурацкому домашнему телефону и попрошу еды.

Я не хочу разговаривать ни с одним ирландцем до конца своей жизни. Все они высокомерные ублюдки!

Ладно, ладно, они все действительно милые.

Правда в том, что я слишком смущена.

Кажется более разумным умереть с голоду, чем сталкиваться с разочарованными, снисходительными взглядами сотрудников Деклана, когда они приносят еду лживой младшей сестре Слоан.

Я нисколько не сомневаюсь, что все они сплетничали обо мне с тех пор, как я с таким позором покинула комнату.

Осуждающие сукины дети.

Я решаю принять горячую ванну, чтобы попытаться смыть свое унижение. Это не работает, но, по крайней мере, я чистая и чуть менее плаксивая. Я доедаю очередную коробку конфет, миллисекунду беспокоюсь о кариесе, затем чищу зубы зубной нитью, выключаю свет и забираюсь в постель.

Я, должно быть, засыпаю, потому что некоторое время спустя обнаруживаю, что смотрю в темноту, и мое сердце бешено колотится от ужасающего ощущения, что в комнате со мной есть кто-то еще.

Не слышно ни звука. Никакого движения. Ни единый вздох не нарушает тишины.

Но есть отчетливый запах леса и чертовски большое присутствие.

Я в ужасе сажусь прямо, прижимая простыни к груди и надеясь, что один из охранников Деклана услышит мой крик, прежде чем мое тело разорвут на миллион кусочков.

Дрожа всем телом, я делаю глубокий вдох…

— Не кричи, малютка. Я тебя не трону. Даю тебе слово.

У нее глубокий, насыщенный и гипнотизирующий голос, который я сразу узнаю.

О, мой гребаный бог, это он! Это он, это он, это он!

Он в моей спальне, и это он!

У меня начинается такое сильное учащенное дыхание, что я нахожусь на грани обморока.

—Спасибо.

Он благодарит меня за то, что я не кричу. Чего он не знает, так это того, что я пытаюсь, но мышцы моего горла не желают слушаться. Они застыли от ужаса, как и все остальное во мне.

Услышав тихий шорох справа от меня, я поворачиваю голову в том направлении. К сожалению, я без очков. Итак, даже если бы в комнате был свет, я все равно не увидела бы ничего, кроме размытого пятна, которое вижу сейчас.

Я знала, что мне следовало сделать LASIK, когда мой окулист посоветовал это.

—Почему ты не ушла, когда я дал тебе деньги?

— Я была слишком занята тем, что мне пудрили мозги.

Это то, что я хотела сказать, но на самом деле я издаю что-то вроде звука, который может издавать слон при родах. Он включает в себя множество неуклюжих хрюканий и трубящих звуков.

—Дыши, малютка. Я тебе не угрожаю.

За исключением опасности, что мои яичники взорвутся одновременно с моей головой, ты это имеешь в виду.

Я не понимаю, как хриплый тембр его голоса может одновременно возбуждать и пугать, но, полагаю, я всегда была хороша в многозадачности.

Я сижу в постели, сжимая в кулаках простыни, дыша так, словно у меня начались схватки, пока, наконец, не восстанавливаю достаточный контроль над своей гортанью и голосовыми связками, чтобы говорить. — Что это за слово, которым ты все время называешь меня?

Я знаю, что это не самый насущный вопрос, но я нахожусь под крайним давлением, поэтому даю себе некоторую слабину в этом вопросе.

— Малютка.

Он растягивает слова, выговаривая слоги. На каком бы языке он ни говорил, он мужской, грубый и сексуальный.

Я ненавижу себя за то, что люблю это.

— Что это значит?

— Примерно ... маленькая. Малышка.

Я перестаю бояться, чтобы восхищаться этим.

У меня есть ник?

Огромный Горячий Опасный Незнакомец зовет меня детка?

Я прочищаю горло, отчаянно пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. — Эм... эм...

— Ирландец держит тебя здесь в плену?