Сердце убийцы - М. Джеймс

Ее тело – совершенство. У нее соблазнительные формы во всех нужных местах, с намеком на мускулы на спине и предплечьях, ее бедра изгибаются и соприкасаются друг с другом, когда халат спадает на пол, ее густые шелковистые волосы развеваются над полной круглой попкой, когда она очаровательно улыбается мне.

А потом она поворачивается, и я смотрю на ее грудь.

Высокая, полная, дерзкая, с темными кончиками сосков, сочетающимися с курчавой порослью подстриженных лобковых волос между бедер. Она проводит по ним пальцами, приподнимая бровь.

— Надеюсь, ты не возражаешь, — мягко говорит она. — Я нахожу, что некоторым мужчинам это нравится. Но если ты хочешь побрить меня или посмотреть, как я бреюсь…

— Нет, — быстро отвечаю я ей. — В этом нет необходимости. Я ценю это так же, как если бы ты была умницей.

При этом ее лицо немного проясняется, рот все еще соблазнительно изогнут, и я наблюдаю, как она залезает в ванну, позволяя мне мельком увидеть слегка припухшие губы между ее бедер, блестящие от возбуждения. Я понимаю, что это возбуждает ее, и это только усиливает мое собственное возбуждение. Мне нравится, когда женщины, с которыми я встречаюсь, получают удовольствие, а не просто терпят это ради обещания выплаты, которую это принесет.

Я захожу вслед за ней, тихо постанывая, когда погружаюсь в горячую воду, пузырьки пенятся вокруг нас, когда Айва прислоняется ко мне спиной, между моих раздвинутых бедер. Ее голова откидывается назад, прижимаясь к моей ключице, и мой член трется между нами, набухая от тепла ее гладкой плоти и твердого изгиба позвоночника.

— Мм, — тихо стонет она, беря мою руку, чтобы положить ее себе на грудь. — У тебя прекрасный член. Я не могу дождаться, когда почувствую его внутри себя.

Я прижимаюсь к ней в ответ, и она хихикает, чуть крепче прижимая мою руку к себе.

— Мне нравится, когда меня трогают здесь, — шепчет она, призывая меня поиграть с ее грудью.

Я хочу. Черт возьми, я хочу. Я хочу сделать то, что делал сто раз до этого, и забыться в удовольствии с желающей, красивой женщиной. Перед нами простирается ночь, долгая и наполненная часами, которые мы оба могли бы использовать, чтобы доставить друг другу удовольствие до вершин экстаза, и, черт возьми, я хочу этого.

Я не хочу осложнений. Я не хочу любви. Я не хочу женщину, которая заставляет меня хотеть забыть всех других женщин.

Черт возьми, Лидия сегодня в постели другого мужчины. Нет причин, по которым я не могу сделать то же самое.

Грудь Айвы заполняет мою ладонь, полная, теплая и скользкая от мыла, и я должен сжать ее. Играть с ее соском, пока она не застонет, провести рукой между ее бедер, дразня ее до первого оргазма за ночь.

Но я не могу.

Даже мой член смягчается, отвлекаясь от мыслей, думая о руках Гриши на Лидии и о том, как сильно это заставляет меня хотеть убить его собственноручно. В груди у меня сердито сжимается, и я убираю руку, вылезая из ванны.

— Левин? — Айва поворачивается в ванне, когда я выхожу, спиной к ней, когда я тянусь за полотенцем и начинаю сердито вытираться. Может быть, нужно было просто воспользоваться моментом, но я уже знаю лучше. Никогда за всю свою жизнь я не наслаждался охотно ни одной женщиной, которая привлекала мое внимание. Тот факт, что я выбрался из ванны, сам по себе является доказательством того, что отношения с Лидией уже зашли слишком далеко.

— Прости, — говорю я ей, все еще вытираясь полотенцем. — Должно быть, я озабочен больше, чем думал. Я, конечно, оставлю тебе деньги, ты же не виновата, что...

Что-то упирается мне в бок, острое, и я вздрагиваю.

Черт.

— Меня волнуют не деньги, — мягко говорит она. — И к твоему затылку также приставлен пистолет, так что не бери в голову никаких идей, Левин Волков.

Я не говорил ей свою фамилию.

Блядь, блядь, блядь!

26

ЛЕВИН