Безжалостные люди - Дж. МакЭвой

Первая ночь была самой худшей. Все они по очереди издевались надо мной. Я плакала, меня рвало, я молилась о смерти, но это был только первый день. Девушки, которые были там дольше, просто чахли в кроватях, так сильно, что даже не могли подняться.

Я знала, что не закончу так же, как они. Я поклялась, что не стану такой, как они. Я планировала покончить с собой, как только у меня появится шанс. Когда на второй день ко мне пришли следующие гости, они смеялись надо мной, когда я боролась с цепями. Им нравились бойцы, им нравилось ломать их, и как только они спускали штаны, повсюду летели пули.

Они казались ангелами смерти, расстреливающими свиней, осмелившихся назвать себя людьми. Все произошло так быстро, что я даже не была уверена, в своем ли я уме. Я думала, что мой разум просто пытается защитить меня. Так было до тех пор, пока я не увидела ее. Она вошла, огляделась, пока не встретилась со мной взглядом, и я никогда не чувствовала такого отвращения к себе. Я заплакала, а она просто подошла ко мне и отдала свою белую куртку.

Она сказала мне:

— Пока я жива, с тобой этого больше никогда не случится.

Это было начало. Она взяла меня к себе и заставила пройти курс терапии, в то время как сама лично надирала мне задницу, тренируя изо дня в день в течение полутора лет. Тогда мне казалось, что прошло всего несколько недель. Когда мне стало лучше, в том смысле, что я больше не плакала днем и не блевала ночью, она сказала мне, что я могу уходить. Но куда я могла пойти? Я умоляла ее позволить мне остаться. Я пообещала оставаться верной ей до конца своих дней. Именно тогда она рассказала мне о том, кем она была и чем занималась.

После полутора лет, когда я повсюду видела окровавленные стены, наркотики и оружие, это было не так уж трудно понять. Она сказала мне, что единственный способ остаться — это проявить себя. Я не была уверена, как это сделать, но я бы сделала все, что угодно.

Поэтому она отвезла меня обратно в мой старый дом на угол Адам-стрит 54, дала мне пистолет и велела добиться справедливости. Мое сердце билось так быстро, что я слышала его своими ушами, и я не хотела подвести ее. Я не хотела подвести себя. Я хотела убить их за то, что они сделали со мной. Такие родители, как они, не должны оставаться в живых. Поэтому я позвонила в дверь, и когда мой отец открыл дверь, он чуть не описался.

— Привет, папочка. — Это было последнее, что я сказала перед тем, как потерять себя. Когда все закончилось, я вошла на кухню и обнаружила, что Мел ест ужин, который моя мама никогда не смогла бы съесть. Она оглядела меня с ног до головы, прежде чем подвинуть мне бокал вина.

— С этого дня, Адриана, я твой босс, — сказала она мне. — Ты будешь относиться ко мне с уважением. И я буду уважать тебя. Но если ты когда-нибудь предашь меня, я убью тебя, хоть ты мне и нравишься. Но я все равно убью тебя.

— Да, мэм, — сказала я, делая глоток вина.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросила она, как только встала.

— Здесь ничего нет моего, Мэм.

— Тогда сожги дом дотла, — сказала она, прежде чем выйти за дверь.

Любая часть прежней Адрианы погибла в том огне. Из этого пепла я восстала, как Феникс. Мел всегда напоминала мне, что у всех нас есть способность быть безжалостными, что все, что нам нужно, — это правильный толчок.

— Вау. — Антонио ухмыльнулся, уставившись на меня. Целуя меня в шею, он встретился со мной взглядом в зеркале. — Сексуально, но это не мой Феникс. Куда ты собираешься?

— Босс, — сказала я, и он больше не задавал никаких вопросов, он знал, что не должен. Он поцеловал меня в шею, прежде чем направиться к двери.

— Будь осторожна, детка, — сказал он.