— Что это такое? — зеленые глаза Лиама сузились, когда он попытался прочитать зашифрованные файлы, в то время как водитель впереди делал вид, что его вообще нет в машине.

Не твое дело, ты, гребаный ирландский мудак.

— Работа, — ответила я вместо этого, изо всех сил стараясь не высказывать свое мнение. Я знала, что нужно послушать Орландо, но выражение гнева и отвращения в глазах Лиама заставило меня захотеть выстрелить ему в член.

Он попытался взять себя в руки.

— Сегодня тебе следует расслабиться. Это день для семьи.

— Спасибо, но я в порядке, — я улыбнулась. — Я спала как гребаный младенец.

Потому что я сломала шезлонг, к которому ты, блядь, приковал меня, как собаку, ты, сучья задница, долбаный член.

Он свирепо посмотрел на меня.

— На самом деле, я тоже. Кровать была не из тех, к которым я привык, но я не стал бы жаловаться.

Если только ты не получишь то, что хочешь. А потом ты просто плачешь, как новорожденный младенец, которого шлепнули по заднице.

Я улыбнулась, прежде чем снова посмотреть на информацию передо мной.

— Ты должна знать, что моя мать не любит ругаться, особенно когда это касается женщин. Для нее женщины, которым приходится ругаться, бесклассовые, безмозглые и грязные, — он растягивал каждое слово, когда я скрестила ноги, мои красивые сексуальные ноги. Он не мог отвести взгляд.

Я ухмыльнулась.

— Что ты, блядь, говоришь? Не волнуйся, Каллахан, я не собираюсь все портить. На самом деле, я буду стараться изо всех сил, чтобы не ругаться в присутствии мамы Каллахан.

Его глаза вспыхнули.

— Останови машину, — сказал он водителю, который нажал на тормоза.

Лиам выхватил айпад из моих рук, бутылку бренди, а затем вышел из машины и вылил все это на бедное устройство, прежде чем бросить на него свою зажигалку с пылающим пламенем. Оно поднялось так быстро, что я услышала, как треснуло стекло. Вернувшись в машину, он провел руками по волосам, прежде чем поправить пиджак и галстук.

— Езжай, — сказал он водителю.

Вспомни Орландо.

— Немного незрело, тебе не кажется? — спросила я, не потрудившись оглянуться из-за страха, что могу выбить дерьмо из его лица.

— Что ты, блядь, говоришь? Либо планшет, либо ты, и, поскольку есть десятки фотографов и репортеров, которые ждут, чтобы увидеть счастливую пару, то я думаю, что убить тебя было бы нехорошо.

— Тебе лучше надеяться, что он полностью сгорит, — сказала я, дыша через нос.

Он вздохнул.

— Зная тебя, любимая, я бы не сомневался, что у него есть режим самоуничтожения.

— Я что, похожа на Джеймса гребаного Бонда? — я улыбнулась. Это был комплимент, а он даже не знал об этом.

Он сверкнул глазами, осознав свой промах лишь мгновение спустя.

— Нет. Больше похожа на Черную вдову.

— Еще лучше, — я рассмеялась, глядя в окно. У него действительно был режим самоуничтожения, но ему не нужно было этого знать.

Откинувшись назад, я позволила себе плыть по течению. Мне хотелось забыть о прекрасном мудаке, находящемся рядом со мной, и о мире, в который он меня уносил. Ушла в прошлое подпольная тайная жизнь, где никто не знал, кто такая Мелоди Джованни, а я могла быть просто Мэл, гребаным Боссом. Прошли те дни, когда я была абсолютно свободна. Брак был ужасной идеей, и я должна была сказать «нет» своему отцу, но этот ублюдок загнал меня в ловушку. Я должна думать о светлой стороне — больше никаких потраченных впустую денег или крови, поскольку мы пытаемся доставить наши наркотики из Южной Америки в Майами, а затем и в остальную Америку. Больше никаких войн в центре Бостона или Сан-Франциско. Сумма денег, которую я… мы… заработали бы сейчас, была настолько чертовски смешной, что заставила бы Билла Гейтса засрать кирпичи.