Неприкасаемые - Дж. МакЭвой

Именно так я провел почти тридцать лет, управляя семьей. Были краткие моменты облегчения: момент, когда я встретил Эвелин, момент, когда родились мои дети, и момент, когда Эвелин вернулась ко мне. Но это ничего всегда было во мне, разъедая меня изнутри.

— Я не искал компании, — сказал Шеймус в темноте, когда ветер трепал листья над нами.

— Я тоже, — сказал я ему, подходя, чтобы встать рядом с деревом. Я ненавидел уходить так далеко в наши владения, но все равно раз в год ездил сюда с Эвелин, просто чтобы посмотреть на надгробия, которые покоились прямо под деревьями. Одно для моей матери и одно для дочери, которую мы так и не смогли вырастить.

— Я говорил тебе, что этот твой парень собирается испортить все, что я построил.

Я мгновение не отвечал, наслаждаясь прохладой ветра, пока мы стояли.

— Почему ты вернулся сюда, Шеймус?

— Потому что приближается смерть, — ответил он. Повернувшись ко мне, я впервые заметил, что он держит в руке пистолет. — Ты понятия не имеешь, что ты сделал, когда устроил их брак. Есть правила, которым даже мы должны следовать.

— Все правила, которые я нарушил, были из-за того, что ты не смог научить меня следовать им, — ответил я. — Ты действительно собираешься убить меня здесь, в лесу, на глазах у моих матери и дочери?

— Не тебя, — сказал он, прежде чем направить пистолет на себя.

Прежде чем я успел моргнуть, выстрел эхом разнесся по ночи. Его тело упало на листья, и я ничего не почувствовал. Даже ни капельки.

Опустившись на колени, я уставился на него.

— Ты должен был сделать это давным-давно.

Вздохнув, я достал свой телефон. Лиам будет в бешенстве.

ГЛАВА 9

«Старики объявляют войну. Но именно молодежь должна сражаться и умереть».

— Герберт Гувер

ЛИАМ

— Прости, что, черт возьми, ты только что сказал? — спросил Нил нашего отца, наливая себе выпить.

— Твой дедушка выстрелил себе в голову из девятимиллиметрового пистолета, пока мы разговаривали в лесу, — повторил он, прежде чем осушить весь стакан.

Я открыл рот, но впервые в жизни не был уверен, что, черт возьми, сказать. Как он мог просто стоять там, такой спокойный и собранный, как будто мы говорили о погоде, а не о самоубийстве человека. Мелоди, Деклан, Нил и я сидели там, и я дал им минутку, чтобы они осмыслили новость.

— Шеймус застрелился? — Спросила Мелоди, глядя на него. — В лесу?

— Я чувствую, что ты на что-то намекаешь. Что странно, потому что ты всегда была такой прямолинейной. — Он пристально посмотрел на нее.

Мелоди скрестила ноги, сложив руки на коленях.

— Хорошо, тогда позволь мне быть откровенной: ты убил Шеймуса?

— Нет, но я планировал. А этот ублюдок испортил мне все. — Он нахмурился, все еще холоднее льда.

Это был отец, который научил меня всему, что я знаю.

— Шеймус, которого я знал, любил себя слишком сильно, чтобы покончить с собой, — добавил Деклан.

— Мы все чего-то боимся, независимо от того, как сильно мы пытаемся это отрицать, — ответил он, подходя к окну. — Я могу только догадываться, что это как-то связано с матерью Мелоди.

— У меня нет матери, — быстро сказала Мелоди.

— В любом случае, последними словами Шеймуса были: Ты понятия не имеешь, что ты сделал, когда устроил их брак. Есть правила, которым даже мы должны следовать. Так что, кем бы ни была эта женщина, он был достаточно напуган, чтобы покончить с собой из-за нее.

— Во всем этом нет никакого гребаного смысла, — простонал Нил, потирая висок. — Я имею в виду, что я не могу быть единственный, кто полностью сбит с толку.

Он не был, и тот факт, что я теперь был такой же невежественный, как и мой брат, бесил меня до бесконечности.

— Хватит! — отрезал я. — Мы говорим об этом слишком долго. Мне нужны ответы. Я хочу, чтобы мне их дали ещё вчера. Кто, черт возьми, эта женщина? Чего она хочет от нашей семьи?