Неприкасаемые - Дж. МакЭвой

Лиам ушел, чтобы привести ее, то есть вбить в нее немного гребаного здравого смысла — оставив меня наедине с насильником. Это звучало ужасно…для него. Он все еще был с кляпом во рту и привязан к стене. Рубашка на нем была порвана, кожаные штаны доходили почти до лодыжек; он выглядел так, как будто только вышел из секс-клуба; в целом это было жалкое зрелище. Его волосы были сальными, усы казались нарисованными фломастером, а глаза были холодными.

Это был тот кусок дерьма, с которым она не хотела сталкиваться? Я ожидала большего.

— Я не понимаю женщин, Монте, — сказала я ему, уставившись на Харви, и пока ела свою еду.

— Если вы этого не сделаете, мэм, у остальных из нас нет надежды.

— Как бы ты его убил? — спросила я, заставив глаза Харви расшириться, когда он уставился на нас. — Если бы он изнасиловал твою любимую, что бы ты ему сделала?

Монте пристально посмотрел на мужчину.

— Я бы повторил сцену из «Страстей Христовых»9: приковал его цепью к стене и содрал с него кожу кнутами… и, черт возьми, обвалял бы его в соли. — Он сплюнул себе под ноги.

— Ты можешь и лучше, Монте, — я улыбнулась, отпивая свое молоко.

— Распять его вниз головой? — он ухмыльнулся, глядя на меня сверху вниз.

— Я вижу, кто-то снова начал посещать церковь, — Монте не был религиозным человеком, но время от времени он проводил недели в церкви. Я не была уверен почему, но это явно шло ему на пользу.

Насильник что-то пробормотал, борясь со своими цепями, как будто это могло ему помочь. Я нравилось смотреть, как он медленно страдает.

— Извини, у тебя яйца во рту. Я тебя не слышу, — сказала я ему, прежде чем откусить кусочек. Он свирепо посмотрел, выкрикивая что-то, чего я не поняла.

— Я думаю, что он оскорбляет вас, мэм. Могу я проучить? — Он казался нетерпеливым.

— К сожалению, нет, это убийство Оливии, и она убьёт его, даже если это займет у нее всю ночь, — я нахмурилась. — Но мы можем рассмотреть твою иде. Я никогда раньше не видела распятого человека.

ЛИАМ

У меня нет времени на это дерьмо.

— Оливия Каллахан, тащи свою задницу сюда и убей этого ублюдка, у меня много дерьмовых дел, — крикнул я дубовой двери. Я все еще слышал ее рыдания.

— Ты не помогаешь! — Нил накричал на меня, но в тот момент, когда его глаза встретились с моими, он отступил, как и должен был.

Уставившись на двухсотлетнюю дубовую дверь с вырезанным вручную фамильным гербом, которую моя мать привезла из Ирландии, я подумал о том, как легко было бы мне просто пробить в ней дыру и вытащить ее. Ущипнув себя за переносицу, я почувствовал на себе взгляд отца. Он хотел посмотреть, насколько хорошо я могу управлять семьей. Он всегда наблюдал за мной, и иногда это выводило меня из себя.

Вздохнув, я шагнул вперед.

— Оливия, я не понимаю твоей боли и никогда не пойму. Ничто из того, что я могу сказать, не изменит того дерьма, через которое ты прошла. Однако прямо сейчас тебе дан шанс добиться справедливости, которой достигают немногие люди в этой жизни. Ты — Каллахан. Мы не плачем, мы не сводим счеты, мы склоняем чашу весов в свою пользу. У меня слишком много дел, чтобы сидеть здесь и слушать, как ты позоришь эту семью. Если ты не выйдешь оттуда через пять секунд, Нил разведется с тобой. Он не захочет, но он сделает это, потому что я заставлю его. И его следующая жена не будет такой гребаной размазней.

— Ты мудак, Лиам Каллахан, — крикнула она, выбегая из комнаты, прежде чем пронестись по мраморному коридору. Нил покачал головой, его челюсть сжалась, прежде чем он последовал за ней.

Деклан и мой отец просто уставились на меня.

— Есть причина, по которой вы, идиоты, так пялитесь?

— Нет, я пойду… приведу себя в порядок. — Сказал Деклан себе под нос. Я мог бы поклясться, что этот ублюдок пробормотал: Безумный шляпник снова наносит удар.

МЕЛОДИ