От меня беги - Иоланта Палла

Не к добру. Поднимаюсь, достаю телефон, быстро строчу Арсению сообщение, что их побег рассекречен скорее всего. Убираю смартфон обратно, как раз в тот момент, когда Зауров подходит к Ахметовой.

— Не могу тебя отвезти. Владимир Юрьевич скоро приедет, — раздраженно смотрит по сторонам. Сверху слышен топот. Бегут его дружки. Отходит к ним, агрессивно машет руками, объясняя ситуацию. Компания из десятка парней рассыпается по территории.

— Это очень плохо, да? — шепчет Рита, поворачиваясь ко мне.

Киваю.

Грамотно нас Гром использовал. Ничего не скажешь. Кроме…

Гондон.

— Что смешного? Я опять взаперти буду сидеть…

— Взаперти? Ты че? В рабстве?

Хмыкает. Вид подавленный.

И какого лешего тебя это так трогает, Шум?

— Почти.

— Напиши мне. Я тебя украду.

Улыбается, но недолго. Вздыхает, будто наступил конец света, берет свою куртку и поднимается. Зауров уходит с Ритой вверх по лестнице, а я стою и почему-то обтекаю, словно мою девчонку увели.

13. Не виноватая я

POVМаргарита Ахметова

— Ты знала?

— Нет.

Папа скрипит зубами, злится и ведет допрос уже полчаса. Я повторяю одно и тоже.

Не виноватая я. Оно само так получилось.

И мысли мои мечутся по черепной коробке из одной стороны в другую. От Димочки и его номера телефона к Зауровой и ее тайному возлюбленному. Неприятно, что Роксана использовала меня, но я её понимаю, как никто другой. Глядя на отца, прихожу к выводу, что и сама бы так поступила, если бы мне искали жениха и заставляли выйти замуж.

Выдыхаю.

Я полночи не спала. Крутила телефон в руках. Казалось бы, вот они заветные цифры, а толку?

Как мне с ним встретиться, если у папочки крышу снесло от выходки Роксаны?

И причем тут я?

Эх…

— Пап, я ничего нового тебе не скажу, если спрашивать меня по десять раз.

— Рита, — предупреждающе рычит, останавливаясь около двери.

Наши мирные переговоры ограничиваются стенами моей комнаты. Я сижу на своем удобном стуле, а отец с грозным видом мельтешит перед глазами. Даже усталость берет. До приезда Владимира вечером мне было чуточку страшно, а после разговора с ним я успокоилась.

Долю правды не сказала. Сейчас повторяю то же самое по тридцатому кругу. Голова гудит. Жутко хочется упасть на кровать, но там в коридоре притаилась Галина Викторовна, которой велено смотреть за мной, как за драгоценностью в музее.

— Если что-то вспомнишь, то скажи.

— Как можно вспомнить то, о чем не знаешь, — ворчу себе под нос, а папа прижимает пальцы к переносице. — Я теперь снованевыездная, да?

Смотрит на меня. Не спешит отвечать. Да, я понимаю, что мой поводок вчерашним вечером стал короче раз в десять. Беда бедовая… Кручу телефон в руке, снова улетая мыслями в тот момент, когда Димочка рядом со мной был… И как нам все повторить?

— Можешь приехать в ресторан. Повара я уволил. Не отравишься на этот раз, — прикусываю губу до боли.

Рита, мать твою, из-за тебя человек потерял работу… Сглатываю… Не моргаю, пока папа меня пристально разглядывает. Кажется, что все мое вранье мелькает на лбу бегущей строкой с яркими КРУПНЫМИ буквами. Улыбаюсь. Это единственное оружие, которое меня постоянно выручает. Улыбка ослепляет и маскирует все то, что кипит внутри, поэтому я частенько растягиваю губы, изображая то ли дурость, то ли беспричинное веселье.

— А погулять я могу? В кино сходить? Или в парк?

— С кем?

— У меня нет друзей, — складываю руки на груди и отворачиваюсь. Вся доброжелательность испаряется из-за дурацкого вопроса. — Я же Ахметова.

— Перестань, — бросает раздраженно. — Позови Тимура. Он наверняка согласится.

— Я не хочу звать Тимура.

— Почему?

Рожей не вышел. Мысленно закатываю глаза и выдаю бранную тираду.

— Он мне не нравится.

— А кто нравится?