Потому что живой - Аида Богдан

— Точно, она самая. Боже, как хочется вернуться в то беззаботное время и хоть что-то сделать, чтобы он остался жив. Как же мы были бы ему рады, а особенно, твоя мама.

— К сожалению, это невозможно, но я бы тоже вернулся, чтобы никогда не соглашаться на командировку в Таджикистан.

— Кто же знал, чем всё это обернётся? Знаешь, я ведь даже не оплакала его толком, настолько меня оглушило известие о твоей гибели.

— Давай не будем о грустном, Снежинка, у нас ещё будет время помянуть моего отца, мы обязательно навестим его могилу, вместе с детьми. Ты же не против?

— Это обязательно, по-другому никак.

— Надеюсь, Ваня и Маша не испугаются кладбища?

— Нет, наши дети знают, что такое смерть, мне пришлось им многое объяснить, когда они расспрашивали о тебе. Скажи, а кто был похоронен вместо тебя, уже выяснили?

— Да, личность погибшего установили, после моего чудесного воскрешения. Он тоже Иван Иванович Иванов, погиб в том самом бою, меня тогда идентифицировали по крестику, а его сочли пропавшим без вести, хотя, должно было быть наоборот.

— И что стало с его захоронением? Родственники приезжают?

— Приезжают, но не часто, в основном мы присматриваем, когда к отцу ездим, чистим там всё, мама с Никой цветы сажают.

— Понятно, грустная история, жалко парня, мог бы жениться, обзавестись потомством.

— Видно, судьба у него такая, ничего не попишешь.

— И всё-таки, мир устроен несправедливо.

— Согласен, но ведь некоторые трагедии рукотворны.

— В том-то и дело, поэтому многие женщины и боятся рожать.

— Ты же родила, не побоялась.

— Потому что я очень хотела, чтобы у меня осталась частичка тебя, а появились сразу две.

— Кстати, а двойня — это наследственное или нет?

— Да, у моей бабушки, со стороны отца, была двойня, правда, папина сестра утонула в 10 классе, нырнула в море на спор и не выплыла, ударилась головой о сваю.

— Какой кошмар.

— Увы, судьба, как ты говоришь. Так что, мне передалось это по наследству и если я вдруг снова забеременею, то есть риск, что снова будет двойня.

— Это не риск, а счастье, я очень рад, что у нас с тобой сын и дочь, а ещё, мне кажется, именно потому, что ты не скрывала информацию обо мне, наши дети так легко меня приняли.

— Да, Ваня и Маша всегда интересовались тобой и очень гордились, что ты воевал, они вообще любят, когда я им что-то рассказываю.

— И я их очень хорошо понимаю, никак не могу насладиться звуком твоего голоса, так бы слушал и слушал, всё время, без остановки.

— Ага, пока я болтаю без умолку, ты всё больше молчишь, а мне ведь тоже хочется тебя послушать.

— Так я вроде всё уже рассказал. Армия, командировка в Таджикистан, потом отправка в Афган, первый бой, плен, бегство, снова плен и, наконец, полное освобождение, затем госпиталь, а потом опять война, наконец, вывод войск, возвращение домой, учёба, работа и бестолковое прозябание без тебя.

— Ты излагаешь сухо, без подробностей, мне приходится всё вытягивать из тебя. Скажи, а что за состязание, в котором ты участвовал? Там было столько людей, они кричали что-то на незнакомом языке.

— Откуда ты знаешь? Я вроде бы ничего не говорил об этом.

— Видела во сне, после того, как твоя Васима разделась и легла к тебе голой, дальше сразу был бой.

— Снежинка, не было у меня с ней ничего.

— Да, я понимаю, но сейчас не об этом, расскажи мне про драку с угрюмым человеком-горой, рябым и страшным.

— Это был муж Васимы, он вызвал меня на поединок, на их свадьбе, я свалил его одним ударом кулака, а после убежал в горы.

— Ничего себе, прямо одним ударом?

— Да, вот только я сам не понял, как так получилось.

— Ты у меня очень сильный.

— Я самый обыкновенный, мне просто повезло тогда, попал в чувствительное место и вырубил его, а пока все над ним охали-ахали, я уже был далеко.