Лидер - Иоланта Палла

Тот хмурится, подходя ко мне. Я опускаюсь, чтобы обнять, но Сава дергает меня за волосы и чмокает в щечку. Смеясь, убегает к машине, которая припарковалась на обочине. Я растерянно моргаю, выпрямляюсь, улыбнуться не успеваю, попадая под прицел холодных глаз. Мужчина, стоящий около автомобиля, прищуривается, наблюдая за мной и за Машей. Неприятно.

— А… — начинаю.

— А я, Ярослава, не просто проигнорировала, — она скупо улыбается, но очевидно для вида, а не потому что ей весело, — я своему сердцу крылья обрубила, — оглядывается и смотрит на мужчину, — и не только своему. Мне пора. Муж ждет. Ты звони, если что. До встречи! — быстро обнимает меня и удаляется, пока я пребываю в странном душевном состоянии.

У меня вроде ничего плохого и не случилось… Чтобы вот так паршиво себя чувствовать, но…

Муж?! Тот самый?!

Смотрю, как авто уезжает, и делаю глоток капучино. Только вкус гадкий, и двойной сироп с огромной порцией сахара не делают его лучше…

33

POV Ярослава

— То есть, — отчим откидывается на спинку стула и складывает руки на груди, испепеляя меня пристальным взглядом, — всё-таки решила устроить бунт.

— Я не бунтую, — разговаривать с ним тяжело.

В глазах Семёна Кирилловича лишь холод и ни одной другой эмоции. Не человек, а бездушный камень. Мама хотя бы на истерику срывается, злится, показывает открыто свое недовольство в ответ на мои слова в отличие от него. Наверное, по этой причине я испытываю дискомфорт и жутко волнуюсь. Хотя с чего бы?! Семён мне не отец и никогда и мне станет. Он — муж моей матери. Ее выбор. Не мой.

— Хорошо, — после недолгой паузы произносит отчим, — раз ты хочешь быть самостоятельной личностью, я больше со своими предложениями лезть не стану. И Раисе скажу, чтобы не давила на тебя, но, — он пожимает плечами, — с этого момента ты сама по себе, Ярослава.

— Как это понимать?

— Денег на карту я больше не скидываю. Рая тоже. Ты же говоришь о самостоятельности, тогда и ответственность за твою жизнь теперь полностью лежит на твоих плечах.

Во рту усиливается привкус горечи. Вот значит как…

— Хорошо, — к лицу приливает кровь, хотя я старательно прячу свои эмоции, — Лёне вы так же сказали, да?

Семён Кириллович хмурится и заметно напрягается, услышав мой вопрос. Я знаю, что лезу не в своё дело, но мне, вроде, терять уже нечего. Отступать от своей мечты я не намерена, и если для этого нужно отказаться от благ, которые мне предлагает отчим, то адьёс. Я готова!

— Лёня, Ярочка, — он подается вперёд, помещая руки на стол, — не лучший пример для подражания.

— Почему же? Это ведь ваш сын, чем он не хорош?

На лицо, будто кипятка вылили. Горит нестерпимо, но в зрительной войне я не сдаюсь, хотя желание сорваться с места и спрятаться в комнате растет в геометрической прогрессии.

— Если не хочешь скатиться до плинтуса, то меняй приоритеты, — отчим взглядом указывает мне на дверь, — на ужин не опаздывай, — пододвигает к себе ноутбук, а я сглатываю противную слюну и поднимаюсь.

На ватных ногах выхожу из кабинета Семёна Кирилловича и направляюсь к себе. Сердечный ритм расшатан. Нет определенного. То медленный, то быстрый, то с ускоренный, то вовсе обрывается. Мысли такие же непостоянные, как функционирование жизненно-важного органа. Меня переносит с одной волны на другую, и я не могу найти себе места. Через час метаний по комнате я наконец-то останавливаюсь и медленно опускаюсь на край постели. Телефон молчит. Лёни нет. Я — дура.