— В течение дня сделки проводишь? — деловито уточняет Кирилл.

— Да, обычно стараюсь к вечеру закрыть все сделки, как ты и учил. Если только не ухожу в жесткий минус. Тогда оставляю болтаться до лучших времен и наблюдаю. Но есть у меня и пара акций выкупленных подороже. На перспективу.

— Ну-ка, ну-ка! Тут поподробнее, пожалуйста, — Кирилл сверкает глазами, и мы оба еще час тонем в обсуждении рабочих инструментов и новых хитростей.

***

Утро сегодня выдалось солнечным.

Я уже привычно хлопочу на кухне. Дина еще спит, что, кстати, немного странно, в это время она, обычно бодрая, шлепает ко мне и помогает.

— Доброе утро, Вер, я уже убегаю, к сожалению, позавтракать не успею.

— Жаль, — сникаю я, старалась очень. Ну ладно, он не обязан уплетать мою стряпню, мне бы Дину накормить. А через три часа новые осмотры. Нужно поторопиться.

— Да провозился с этой одеждой, аж злость берет. Как ребенок, ну ничего не могу сделать оперативно. Одеться — час!

— Ты явно преувеличиваешь, у тебя все получается, — подбадриваю я его, оглядывая опрятную разглаженную рубашку и брюки со стрелками. Идеально. Изыскано. Как всегда. Отворачиваюсь к плите, в руках лопатка отчего-то становится тяжелой. Я сильнее стискиваю пальцами рукоятку.

— Вера, — вновь зовёт меня Кир, голос его при этом звучит сухо и без эмоций. — Мне очень неудобно тебя просить, но…

— Что такое? — оборачиваюсь я с улыбкой.

— Ты не могла бы… — Кир смотрит на меня умоляющими глазами, выглядит по-настоящему смущенным, — застегнуть мне пуговицу на брюках?

Взгляд мой сам собой опускается Киру на пояс. Вежливая улыбка гаснет.

Мне несложно, конечно, но в этом действии столько интимного. А мне страшно к нему прикасаться… так много тайных надежд и желаний терзали мое сердце. Давно-давно. В том числе и это: колдовать над пуговицей его брюк.

Я легонько мотаю головой, чтобы избавиться от назойливых мыслей. Он ждёт ответа.

— Да, конечно. Я помогу, — отзываюсь я с готовностью.

Шагаю к нему и… медленно тянусь к пуговице. Руки сами замирают в сантиметре от молнии, я делаю над собой усилие. Как маленькая, ей-богу! Ну точно, дурочка! Ничего в этом такого нет! Подумаешь!

Но пальцы не слушаются и дрожат. Совсем перестают гнуться. Я пытаюсь справиться, а капризная пуговица упрямо выскакивает из петельки.

— Извини, я сейчас… — обещаю Кириллу. Он, несомненно, видит мое замешательство. Наверное, думает, что я совсем ненормальная. Но мне тяжело находиться так близко к этому мужчине… сама не понимаю почему. Стесняюсь жутко. Не хочу, чтобы он рассмотрел все то, что я похоронила в душе очень давно.

— Все нормально? — он накрывает мои пальцы, вынуждая поднять голову и взглянуть на него.

— Да. Да, конечно. Просто… немного… непослушная у тебя пуговица.

Это какое-то безумное наваждение. Я тону в его глазах, и каждое прикосновение к нему кажется чем-то сокровенным и запретным. О чем я так мечтала раньше. Прокручивала в голове моменты нашей встречи. Нашей первой ночи. Я так часто представляла себе, как Кирилл целует меня: жгуче, ненасытно, пламенно и терпко. Я гадала, какой он в постели. И вот…

Как прикосновение к мечте, которая стала для меня недостижимой.

А теперь это просто: «Застегни мне пуговицу, я сам не справлюсь».

Тяжело сглатываю, не понимая что со мной. Бессильна остановить потоки неуместных мыслей.

Нужно поскорее уезжать. Я благодарна Киру, но со мной происходит что-то необъяснимое, когда он рядом. И когда смотрит на меня, как на ту… прежнюю Веру, которая, прилипнув к мобильному, жадно ловила каждое его слово. Которая подолгу рассматривала его на заставке в соцсетях.

Мы договорились общаться без фото и видеозвонков. Хотя часто кидали друг другу фотографии всего, что нас окружало, делились «кусочками» нашей обыденности.

— Готово! — сообщаю я громко и мгновенно отнимаю руки от его пояса.