Опускаю ладонь на живот, ртом перехватываю сочные губы, ласкаю, терзаю, не отпускаю долго: моя, моя, моя…

Динка уже дергает меня за штанину, лепечет что-то про рисунок специально для меня.

Вера улыбается сквозь поцелуй, заставляя меня разжать губы.

— Это мне? — весело осведомляюсь я, наклоняясь.

— Да! — лепечет моя пятилетняя принцесса. — Это тебе папа! Это знаешь кто? Знаешь? Вот это — ты! — Дина аж заговаривается от эмоций. Указывает пальчиком на овал с пририсованными в виде рук и ног тонкими прямоугольниками, круглое лицо, огромные круглые ботинки. Точки в местах носа и глаз. Рядом примерно такой же человечек, но поменьше, я так понимаю, что это Вера. У нее круглый живот, и там сидит еще один маленький человечек. Улыбка против воли бесконтрольно растягивает губы.

— Это мама, а это я! Я тебя ждала дорисовать бантики себе и Олегу коляску!

— Да, вместе дорисуем. Хотя я тот еще художник. А мама чего не помогла?

Я с хитрым прищуром разглядываю Веру, она невозмутимо отводит взгляд, по ямочкам на ее щеках я понимаю, что кто-то безбожно отмазывался.

— Ну потому что мама тебе другой сюрприз делала!

— И где он? — требовательно уточняю я. — Сюрпризы я люблю.

— А вот он! — Дина указывает обеими ладошками на стену в прихожей. Оу… а я и не заметил сначала…

Часть стены усеяна фотографиями в элегантных белых рамках. Здесь и свадебное фото: я держу Веру на руках, а ее пальчики сжимают букет нежно-розовых соцветий. И первый день Диночки в детском саду. А это мы гуляем в парке, и доченька перемазалась шоколадным мороженым. Это мы летом на море, я кружу Веру в воде, прежде чем вместе слететь теплые волны через пару секунд, здесь Вера запрыгнула на меня со спины и строит забавную моську в камеру, а тут мы все вместе в офисе — наводим шороху. Еще в рамки оформлены цветные зарисовки карандашом, предполагаю, что Вера сама их делала: переплетенные пальцы мужской и женской рук; две фигуры: мужчина и женщина сидят на крыше и любуются звездным небом. На темном фоне смокинг с черной бабочкой, мужское лицо наполовину, глаз не видно, и рядом женщина обнимает мужчину, прижимается к нему. Что-то особенно завораживающее есть в этой картинке. Рядом нежный поцелуй влюбленной пары на белом фоне, этот набросок выполнен простым карандашом. Моя супруга любит рисовать. Для нее это способ выразить свои эмоции: хорошие или плохие. Это — ее душа. Так она ощущала себя без меня.

И это так трогательно.

Наши взгляды вновь встречаются.

— Я тоже тосковала, — скромно резюмирует она, а глаза, как звезды. В них целая вселенная. И наш мир. Наш с ней, на двоих. Эта женщина изменила мою жизнь. Вот так, как она играет с белым полотном или обычным листком бумаги, вырисовывая на нем узоры или целостные картины, так же она разрисовала мою жизнь. Она изобразила в ней все: дуновение ветра, согревающее касание солнечных лучиков, безмятежную улыбку, искренний детский смех и топот маленьких ножек, волнительное тепло бессонных ночей, пламя неугасаемой страсти, озорные искорки в любимых светлых глазках, чарующее волшебство семейных уютных вечеров, над головами мерцание светил, каждое из которых, возможно, является чьей-то яркой чистой душой. Тех самых, кого мы потеряли когда-то. Кого больше нет с нами, но все же они рядом, наблюдают за нами, направляют нас. Если это правда, то мой Сашка давно смотрит на меня с небес. Я уверен, он радуется за меня, потому что я все же обрел свое тихое счастье, несмотря на невосполнимую потерю, от которой я внутренне отходил слишком долго.

Я встретил женщину, вдохнувшую в меня жизнь и показавшую, что значит быть по-настоящему любимым. Что значит, когда тобой дорожат, ждут и доверяют.