Доверься мне - Кристен Каллихан

— Не понимаю, как вы пришли к такому выводу.

— Не понимаешь? — мягко спрашивает она.

И я, черт возьми, не хочу забираться в норку и прятаться. Ведь действительно считала, что нравлюсь Джону. Я искренне начала верить, что между нами что-то есть. Но он бросил меня и убежал без оглядки. Теперь и не знаю, что думать.

Тогда не думай. Забудь о нем и двигайся дальше.

— В любом случае, я здесь ненадолго, а он… ну, он. Рок-звезда. Легенда. Все это… — Я беспомощно машу рукой. — Я гораздо больше подхожу хорошим, нормальным парням.

И чего я разболталась? Совсем не знаю эту женщину. И не хочу говорить о Джоне… Джаксе. Хуже того, она смотрит на меня так, будто может заглянуть в голову. Наступает неловкая пауза, пока она укладывает почту в сумку «Биркин», а потом выпрямляется.

— Я прожила долгую жизнь, — задумчиво произносит она. — И четко осознала, что не существует людей, которые никогда не ошибаются. Те, кто никогда ни во что не лезет, всегда ведет себя безупречно. Моя дорогая, таким людям я ни секунды не доверяю.

Я издаю шокированный смешок.

— Потому что они милые?

— Потому что никто из тех, что ведут честную жизнь, не идеален все время. Идеальные люди? Чаще всего они живут во лжи. Аккуратная публичная личность, за которой можно спрятаться. — Ее темные глаза блестят. — Как-нибудь обрати внимание на новости, в которых берут интервью у соседей опасного серийного убийцы, они ведь всегда настаивают на том, что он был очень милым. Нормальным мужчиной. Ха. Норман Бейтс13 и мухи не обидит, да?

Ее шутливый тон заставляет меня смеяться.

— Ладно, вы меня подловили.

— Нет такого понятия, как совершенство. Люди совершают ошибки. Люди, которые чувствуют себя благородными, чаще всего совершают самые большие. Нужно учитывать намерение. Ошибка, основанная на ненависти, эгоизме или моральной трусости? Не щади. Но честная ошибка, подкрепленная искренним сердцем — это совсем другое дело.

Кости на запястье резко выделяются на фоне тонкой кожи, когда она тянется к кнопке вызова лифта.

— Мы с мужем — упокой господь его душу — были женаты сорок лет. Нам пришлось выучить этот урок при тяжелых обстоятельствах. Прощайте друг другу мелкие промахи. Не теряйте из-за гордости чего-то важного.

Она слегка шмыгает носом, и я не могу не подумать, что женщина немного сгущает краски.

— Простите меня, миссис Голдман, но как часто вы играете роль сводницы?

Она замирает и бросает на меня уничижительный взгляд. А потом улыбка медленно расплывается на ее лице.

— Из-за этого я пользуюсь дурной славой.

— Вы очень хорошая, — заверяю, тоже улыбаясь.

— Так и есть. — Выражение ее лица смягчается. — Он одинок, мисс Грей. Хотя никогда в этом не признавался. И он один из лучших мужчин, которых мне посчастливилось встретить.

Веселье, которое я ощущала, испаряется, оставляя тяжесть в груди.

— Думаю, мы оба, наверное, слегка облажались, чтобы продолжать общение прямо сейчас.

Лифт звенит, а она негромко фыркает.

— Мы все облажались. Именно это я пыталась вам сказать. Вы идете?

— Нет. — Я делаю шаг назад. — Я отправляюсь полетать.

— Ты летаешь на самолетах? — Ее глаза загораются. — Удивительно.

— На маленьких.

Большие самолеты, честно говоря, скучны. С таким же успехом я могла бы ездить на городском автобусе с крыльями. Хэнк называет меня снобом, поэтому я научилась держать язык за зубами. Кроме того, я не особенно люблю говорить с людьми о своем хобби. Это слишком личное и приводит к неизбежным вопросам, как долго я летаю и что же меня в это втянуло.

Сожалея, что открыла рот, обнаруживаю себя продвигающейся к двери.

— Не так легко выбраться в Лонг-Айленд, но я стараюсь ездить, когда могу.

Миссис Голдман мило мне улыбается. Слишком мило, что свидетельствует о том, что я проделала хорошую работу, скрывая собственную неловкость. Обычно я специалист притворяться, что все хорошо.