Темный грех - Нева Олтедж

Крюгер даже не удостаивает меня взглядом, просто продолжает печатать и периодически делать пометки. Он всегда старался выглядеть так, будто его не беспокоит мое присутствие, но мы оба знаем, что это не так. После того как он взял меня к себе, под предлогом зачисления в "программу для трудных подростков", этот человек потратил годы, используя самые зловещие методы, чтобы сформировать из меня идеальную машину для убийства. Я был его первым новобранцем. Или "нулевой пациент" в его безумном проекте, которого с восьми лет лепят, чтобы он стал безжалостным истребителем. Что касается экспериментов, можно сказать, что я превзошел все ожидания.

— И какова природа того, что "случилось", Мазур? — спрашивает он и, наконец, встречает мой взгляд, обведя последнюю строчку на листе бумаги.

— Это не твоя гребаная проблема.

Ручка в его руке ломается пополам.

Я откинулся в кресле и скрестил руки на груди. В детстве я до ужаса боялся "моего спасителя", но потом наступил момент, когда наши роли поменялись местами. Я до сих пор отчетливо помню выражение его лица, когда это произошло.

Я вернулся с задания и бросил на его стол отрубленную голову. Она принадлежала известному террористу, которого военные пытались убить в течение многих лет. Крюгер почти минуту смотрел на окровавленную штуковину, прежде чем собрался с духом и взглянул в мою сторону. Думаю, именно в этот момент он понял, что именно он создал.

Именно тогда я впервые увидел страх в глазах Леннокса Крюгера. Он боялся меня. Мне едва исполнилось семнадцать. Но в его глазах было и что-то еще. Гордость. До этого дня мной никто не гордился. Это было приятно. И все же в тот момент мне захотелось приставить пистолет к его виску и убить его. И в то же время мне хотелось снова увидеть в его глазах гордость. Мои чувства по поводу всего этого сбивали меня с толку.

Не знаю, почему я так и не попытался убить этого ублюдка. Видит Бог, у меня было множество возможностей. Как сейчас, например. Я легко могу прострелить ему голову, прежде чем он доберется до пистолета, который держит пристегнутым под столом. И все же я не хочу тратить его впустую. Может, потому, что мне слишком нравится видеть страх в его глазах. А может, потому, что моя испорченная психика воспринимает этого засранца как самого близкого человека, который когда-либо был мне родителем. И, что еще больше усугубляет ситуацию, я почти уверен, что в своей собственной ненормальной манере он думает обо мне как о своем ребенке.

— Я не хочу, чтобы твои личные дела мешали моему бизнесу, — огрызается он.

— Когда это мои личные дела влияли на твой "бизнес"? Ты ведь помнишь мой гребаный процент выполнения, верно?

Он что-то ворчит и отворачивается.

— Я тебя не расслышал, Крюгер. Какой у меня процент выполнения?

— Сто процентов.

— Именно. Так что не лезь не в свое дело, блядь. — Я киваю в сторону лежащего на полу человека. Кажется, он зашевелился. — Что мне с ним сделать?

— Клиентка передумала. Он ей больше не нужен. Ты можешь отвезти его туда, откуда нашел.

— Обратный путь не был включен в контракт. Будет ли она платить за дополнительную работу?

— Нет.

— Ну, если так… — Я достаю пистолет и стреляю в заложника.

Крюгер смотрит на труп, усеявший пол, и говорит:

— Разберись с телом. — Затем он возвращается к своим записям.

Я игнорирую его приказ и направляюсь прямо к двери. Мой тигренок сегодня работает допоздна. Если мне это удастся, я успею добраться до Бостона как раз вовремя, чтобы проследить за ней до дома. И, возможно, я смогу понаблюдать за ней еще немного.