Темный грех - Нева Олтедж

В его голосе звучит странная нотка, в его словах есть скрытый смысл, но я не знаю, что это может быть.

— Да. А что? Ты ведь бывал здесь раньше. Несколько раз. Или ты забыл, что на прошлой неделе я накладывала тебе швы за своим обеденным столом?

— Нет. Но тогда я приходил к тебе. Это другое.

— Как это?

— Просто. — Он смотрит в пол. — Я испорчу твой ковер.

— Не волнуйся об этом. Эм… Я принесу тебе полотенце.

— Полотенце?

— Для твоих волос. Они промокли.

Я отпускаю его руку и бросаюсь к шкафу. Полотенце для рук в его случае не поможет, поэтому я беру одно из желтых банных полотенец. Когда я захожу на кухню, то вижу, что мой демон стоит перед холодильником и рассматривает разноцветные магниты, которые я там развешиваю.

— Мне их подарила сестра, — говорю я. — Она поехала в отпуск в Европу со своей школьной подругой и ее семьей и купила мне по одному из каждого города, в котором они побывали. Я всегда хотела побывать за границей.

— Почему ты не поехала с ней?

Я прикусываю нижнюю губу. В Cosa Nostra есть одно очень важное неписаное правило — никогда не показывать свою слабость. Люди меняются. Лояльность меняется. Человек в один день может оказаться другом, в другой — врагом. Когда кто-нибудь спрашивал, почему я не присоединилась к Заре, я всегда отвечала, что слишком занята и не могу вписать это в свой график.

— Я боюсь летать, — шепчу я.

Он наклоняет голову набок, наблюдая за мной.

— Нет ничего плохого в том, чтобы чего-то бояться.

— Это благородные чувства, и, возможно, для тебя они верны.

Он отворачивается, его взгляд возвращается к магнитам на холодильнике.

— Я боюсь детей.

— Детей? Почему?

— Если кто-то представляет угрозу, я делаю все возможное, чтобы убрать его до того, как он сможет добраться до меня. И мой упреждающий удар в десять раз превосходит все, что они могли бы сделать. Но я никогда не смогу причинить вред ребенку. — Он берет полотенце, которое я протягиваю ему, не уточняя ничего.

Я надеялась, что он собирается распустить волосы, но он просто протирает косу полотенцем, высушивая большую часть влаги.

— Я приготовила равиоли с сыром. Ты не против? — Мои руки немного дрожат, когда я двигаюсь к шкафу, чтобы достать тарелки. На прошлой неделе я так не нервничала, зашивая его, но сейчас нервничаю. Что-то изменилось между нами. Не знаю точно, что именно, но я это чувствую. Возможно, он прав. В этот раз я чувствую себя иначе, чем всего неделю назад.

— У меня нет предпочтений в еде. Для меня это просто источник энергии. Но торт мне понравился.

— Ты любишь шоколад?

— Я не уверен. Может быть. — Он замолкает на мгновение. — Я никогда раньше не пробовал торт.

Моя рука замирает на стопке столовой посуды.

— Ты никогда не ел торт?

— Нет. Не думаю, что пробовал его когда-то.

Он говорит это так непринужденно, как будто это обычное заявление. У меня в голове не укладывается. Как такое возможно?

— И в день рождения?

— Там, откуда я родом, не принято праздновать дни рождения. Не уверен в точной дате, но, кажется, я родился где-то зимой.

Я ставлю тарелки на стол, а в животе поселяется ужас. Как это ужасно — не знать такой элементарной вещи, как дата своего рождения? Мне так хочется обхватить его руками и притянуть к себе, подарить тепло и любовь, которых он, очевидно, никогда не испытывал.

— Думаю, тебе стоит выбрать одну, — говорю я.

— Что именно?

— Дату. — Я переставляю миску с равиоли в центр стола, а затем сажусь напротив него.

— Уверен, что дни рождения не выбирают, тигренок. Но если бы я мог выбирать, я бы выбрал второе июня.

Я делаю глубокий вдох. Сердце замирает, а мой демон не сводит с меня глаз с другого конца стола.

День, когда мы встретились.

— Почему? — выдыхаю я.

Он переводит взгляд на тарелку перед собой. И точно так же его стены снова поднимаются.