Прекрасное чудовище - Нева Олтедж

Когда он снова сосредоточивается на дороге, я украдкой смотрю на его левую руку, сжимающую верхнюю часть руля. Обычно мне не нравится, когда мужчины носят украшения — из-за этого они кажутся какими-то преувеличенными. У Рафаэля три кольца — из белого золота, а может, и из платины. Два на указательном пальце и один на большом пальце. На его запястье также есть несколько браслетов-цепочек. Они не должны хорошо смотреться в сочетании с его стильным нарядом, но, как и этот обруч в ухе, они ему действительно идут.

Тыльная сторона этой руки, как и его лицо, покрыта толстыми шрамами. Я смотрю на его правую руку, лежащую на рычаге переключения передач. Еще кольца. На этом запястье еще один браслет, на этот раз с открытой манжетой. И еще хуже, чем на левой руке. Возможно, это была не автомобильная авария. Получил ли он эти оценки на одной из своих — работ—? Неудачная попытка убийства, в результате которой он был схвачен и…. пытали?

— Что на счет твоей семьи? — Я смотрю вверх и вперед, сосредотачиваясь на пейзаже за лобовым стеклом. — Они знают, чем ты зарабатываешь на жизнь?–

— Нашего отца убили, когда Гвидо был еще ребенком. И с тех пор, как наша мать умерла, остались только Гвидо и я. И так уже около двадцати пяти лет.

Я наморщил лоб. Я думал, что его брату около двадцати лет. — Сколько лет Гвидо?–

— Двадцать девять. Он на десять лет моложе меня. Я воспитывал его с четырех лет.

— Но это означало бы, что тебе тогда было четырнадцать.

— Правильный.–

Нет, это невозможно. В четырнадцать лет он сам был практически еще ребенком. Я смотрю на Рафаэля, на мгновение задаваясь вопросом, не трахается ли он со мной просто. Но я так не думаю.

— Как? — Я задыхаюсь.

— Решимость и упорство в сочетании с изрядной долей упрямства позволяют добиться многого. Я обещал Гвидо, что не позволю нам разлучиться. Он смотрит на меня. — И я всегда держу свое слово. Его голос звучит грубее. — Тебе следует это помнить. Таким образом, если в какой-то момент тебе придет в голову мысль сбежать, пожалуйста, не делай этого.

Я поднимаю брови. — Пожалуйста?–

— Да. — Он поворачивается ко мне лицом. — Потому что я казню твою семью, если ты это сделаешь.

Я разрываю наш пристальный взгляд и снова смотрю на пейзаж за окном. Меня не волнует, откуда у него эти шрамы. Мне плевать на Рафаэля Де Санти. Как и сказал Гвидо: я сделаю работу, а потом пойду домой.

И я никогда больше не увижу этого бессердечного человека.

* * *

Беру протянутую руку Рафаэля и вылезаю из джипа (сиденье довольно высокое, иначе бы я этого не делал). В нескольких футах от меня мужчина в костюме держит открытой дверь бутика. Все здание построено в стиле барокко, с изысканными цветочными мотивами и гладкой лепниной, обрамляющей дверной проем и окна на верхних этажах. На первом этаже много необработанного камня, и он разделен на секции, разделенные толстыми колоннами из белого камня. Прямо над входом висит неброская табличка с тем же золотым логотипом, что и на сумках с покупками, которые Рафаэль оставил возле моей комнаты.

— Это не похоже на место, где продаются джинсы и толстовки—, — комментирую я.

— Я уверен, что мы что-нибудь найдем—, — говорит Рафаэль и, положив руку мне на поясницу, подталкивает меня вперед.

— Синьор Де Санти! — Мужчина лет шестидесяти в костюме и темных очках в проволочной оправе бросается к нам, как только мы входим. — Бенвенути!–

— Английский—, — говорит Рафаэль рядом со мной, затем кивает в сторону пары, стоящей у витрины сумок сзади. — Вытащите их.

— Конечно. — Мужчина слегка кланяется Рафаэлю и поворачивается к охраннику, стоящему у двери и разговаривающему с ним по-итальянски. После короткого обмена мнениями сотрудник службы безопасности кивает и подходит к паре. Почти не говоря ни слова, он практически вытаскивает их наружу и запирает дверь.

— Это было исключительно грубо, — шепчу я.