Прекрасное чудовище - Нева Олтедж

Сильные пальцы обхватывают мужчину запястье, обрывая оставшуюся часть предложения парня.

— Non toccarla, — говорит Рафаэль сквозь зубы, пристально глядя на молодого человека, который выглядит так, будто он вот-вот напишет. — Лей и моя. Капитон?

— СМО. Ho capito, синьор Де Санти. Mi dispiace molto, — мужчина задыхается и быстро отходит.

— Что случилось? — спрашиваю я, беря протянутую руку Рафаэля.

— Он хотел перепарковать мою машину—, — говорит он, помогая мне. — Я поблагодарил его и сказал нет.

— Для меня это не прозвучало как благодарность. И он камердинер. Его работа — парковать машины. Почему ты ему не позволил?

Наши взгляды встречаются. Мы сейчас стоим лицом к лицу. Ладно, больше похоже на лицо к груди. Даже на высоких каблуках мне приходится немного вытянуть шею, чтобы встретиться взглядом с Рафаэлем.

Он наклоняет голову, и одна из прядей его зачесанных назад волос падает вперед, щекоча мне лоб. Продолжая держать мою руку в своей, он нежно поглаживает мои костяшки большим пальцем.

— Я не позволяю другим трогать то, что принадлежит мне, Василиса.

Дрожь пробегает по моей спине от того, как он произносит мое имя с оттенком итальянского нота. Это похоже на нежнейшую ласку.

— Это всего лишь машина, — шепчу я.

В уголках его глаз появляются морщины, а затем он кладет руку мне на поясницу, подталкивая меня ко входу в ресторан.

Внутри около двадцати столов, и вдвое меньше на террасе у скалы. Виноградные лозы взбирались и вились вокруг колонн, вдоль перил, окаймляющих вид, и вверх по белой беседке над головой, создавая красивый навес, который должен защищать столики на открытом воздухе от полуденной жары. Однако прямо сейчас, когда мы пересекаем веранду, кусочки ночного неба и яркие звезды играют в прятки сквозь просветы в зелени.

Причудливо — это единственный способ описать зрелище вокруг меня, и у меня такое ощущение, будто я попал в другое измерение. Тот, который обещает романтику и волшебный вечер.

Если бы это было правдой.

Но атмосфера в этом ресторане захватывает дух. Когда мы проходим внутрь, я замечаю в углу, рядом с баром, девушку в красивом длинном платье, играющую на арфе. Тонкие звуки струн смешиваются с тихой болтовней сидящих рядом людей.

Хозяйка ведет нас к единственному незанятому столу в дальнем конце террасы, и к тому времени, как мы добираемся до места назначения, голоса других посетителей постепенно затихают, остается только характерная мелодия арфы. Кажется, что каждый человек — как внутри, так и за столом на открытом воздухе — сосредоточен на еде, его глаза прикованы к тарелкам, поставленным перед ними.

— Похоже, ты здесь довольно популярен—, — комментирую я, садясь на стул, который Рафаэль выдвинул для меня. — Они ожидают, что вы вытащите свой — ремингтон— и избавитесь от них всех до того, как принесут закуски? — Я осматриваю место, где люди медленно возобновляют свои приглушенные разговоры.

— Я тут родился. Это ресторан только для местных жителей, и все в Таормине меня знают—, — говорит он. — Когда я вернулся на Сицилию и взял под свой контроль восточное побережье, люди, живущие здесь, стали моими. Они под моей защитой.

— На их лицах нет ощущения — о, я чувствую себя таким защищенным. Напуганный до чертиков было бы гораздо более точным описанием.

— Это потому, что они знают, что я сделал, чтобы захватить власть.

— Позвольте мне угадать. Вы — ушли на пенсию— своего предшественника? Я не думал, что Коза Ностра работает именно так.

Рафаэль садится напротив меня и откидывается на спинку сиденья. — Я не являюсь членом Коза Ностры. И я — отправил в отставку— своего предшественника и всех его последователей, которые не бежали в Палермо, когда я вернулся домой.

— Ну, неудивительно, что атмосфера здесь кажется странной.