Давай начнем все сначала - Наташа Дух

Я с замиранием сердца стала наблюдать за Петром, когда он поздоровался с Костей. Его вид был невозмутим, а голос равнодушен. И он ничем себя не выдал. Разовский казался неприступной скалой. Я пыталась спрятать наворачивающиеся слезы, дыхание застряло в груди, и пятна поплыли перед глазами, казалось, что меня окутывает дурнота. Неужели ему все равно? И я зря надеюсь на взаимность? Что меня ждет от разговора в поезде?

Попыталась успокоиться и сказать себе, что босс умеет держаться и не выдавать чувств при чужих людях, а у меня играют гормоны и любовь. Но у меня плохо получалось, казалось, что я стою на ватных ногах, и мне не хватает твердой опоры. Я очень боялась, что мое сердце снова будет растоптано.

— Алена Алексеевна, жду вас в поезде.

Его голос был равнодушен, но я почувствовала нотку теплоты. Всего лишь на секунду, но я знала, Петр сделал это специально. И сердце сладко замерло от надежды. В наши встречи он иногда так делал, и я любила его редкую привычку. Поедем мы в купе вместе, и скоро я все узнаю. Радостно-тревожное ожидание охватывало сердце, и я улыбнулась.

— Думай о себе, Аленушка.

Я услышала ласковый голос Кости, но сосредоточиться было сложно, и просто уткнулась в грудь мужа, а он гладил меня по волосам.

— Это работа, Костя. Все, я пойду.

— Буду ждать тебя.

Он поцеловал меня и явно не хотел отпускать. Я прошла турникет и помахала ему рукой. Костя послал мне воздушный поцелуй. Наконец-то я свободна и буду рядом с любимым мужчиной. Все мои мысли занимал сейчас Петр.

Константин

Прошло два часа, как я проводил Аленушку и сейчас ехал с Дашей на кладбище. Я вел машину и не обращал внимания на бывшую жену. И только в зеркале заднего вида я наблюдал ее печальный вид. Не понимаю, почему она постоянно несчастна? Как ни встретимся, никогда на ее лице нет улыбки. И где ее муж? Его тоже ни разу не видел. Впрочем, мне все равно.

Я пожал плечами и стал следить за дорогой. Мысленно молился, чтобы жена спокойно доехала до Нихитожинска. Так и хотелось постоянно проверять сообщения на телефоне, хотя знал, что жена не напишет, пока не доедет. Оставалось только делать серию глубоких вдохов и выдохов, пытаясь успокоиться и унять тревогу за нее и ребенка.

Почему она не сказала, что плохо себя чувствует? И скрывала утром свое состояние? Когда увидел, как она внезапно закрыла глаза, я подумал, что умру на месте. Места себе не находил, пытаясь решить, что делать. И попытался выяснить, почему она плачет. Ее слезы выводили меня из равновесия. Жена часто плачет и не говорит причин. Мне всегда казалось, что беременность — это счастье для женщины.

Сейчас обратил внимание на Дашу. Вот и она печальная. Впрочем, я в этом все равно не понимаю ничего. Я только утешаю Аленушку. Нужно быть рядом. И каждый раз, когда вижу слезинки на ее щеках, ощущаю холод в теле и думаю: «Может, с нашим малышом что-то не так? Но она не хочет меня беспокоить?».

Чувствовал сегодня ее нервозность. Может, она хотела отказаться от поездки, но не смогла сказать об этом Разовскому? И мне побоялась открыться? Мы бы вместе решили этот вопрос. Я, конечно, не имею права лезть в ее деловые отношения с начальником. Но спокойно мог с ним поговорить, если бы она попросила. За жену горы сверну.

Скоро уже приедем к кладбищу, и я покажу Даше, где похоронена мама. Но сейчас хотелось все бросить, купить билеты и ехать вслед за женой. Может, она нуждается во мне? Поезда ходят часто. Но я не мог. И, тяжело вздохнув, с досадой стукнул по рулю. С работы уже несколько раз отпрашивался, и надо серьезно поговорить с Владимиром Николаевичем. Объяснить ситуацию и пообещать, что я потом все отработаю, и не буду брать отгулы. Деньги мне нужны, и работу терять нельзя.