Давай начнем все сначала - Наташа Дух

Но я еще на вокзале заметил нервозность Алены. Ей явно не сиделось на месте, и когда меня увидела, сразу показалось, что она даже забыла о собственном муже, насколько ей хотелось идти со мной. Еще никогда ее такой не видел. И захотелось ее успокоить. Послал знак внимания, которым пользовался очень редко. В равнодушный голос добавлял нотку теплоты. Этим я говорил Алене, что думаю о ней. Эффект не заставил себя ждать. Алена расслабилась, улыбнулась мне и осталась с мужем.

Поезд начал медленно останавливаться на стоянке, и я вернулся из воспоминаний. Надо выйти и подышать свежим воздухом. Может, Алена захочет составить компанию и перестанет молчать? Или она что-то там себе надумывает? Хрустнул костяшками пальцами, и волна раздражения стала заливать сознание. Не люблю эту привычку в женщине. Вечно сидит и что-то там надумывает себе, а я должен догадываться, что она хочет.

— Алена, остановка пятнадцать минут, пойдешь со мной на перрон?

— Спасибо, я здесь посижу.

Ее голос был беспокойный, и я, когда вышел из купе, почувствовал, как мои ноздри раздуваются. Что с ней не так? Раньше не отказывалась. Никогда у меня еще не было таких длительных отношений, как с Аленой. Я не был ангелом и незначительно изменял Зине, несмотря на то, что она сначала была моей девушкой, а сейчас невестой. Вышел на перрон, и холодный, пронизывающий ветер пробрался под костюм, но охладил разгоряченные мысли.

Только перед отъездом мне и не хватало ссоры с невестой. Я мог угождать Зине в чем угодно, но в угадайку играть не любил. Зина обиделась, и мы поссорились.

Теперь надо думать, как мне помириться с ней. Может, заказать большой букет ее любимых лилий и кольцо с бриллиантом? Пока не знаю, у нее все есть, и вряд ли ее чем-то можно удивить, но и равнодушным к этому оставаться нельзя.

Вспомнил вчерашний разговор. Зина подошла ко мне и прильнула к груди.

— Петя, а скажи, в Нихитожинске есть для меня развлечения?

Я удивленно посмотрел на нее и пожал плечами. Да я откуда знаю? Зина — светская львица, а это обычный крупный город.

— Зинуля, так ты сама посмотри, наверняка найдешь. А в чем у тебя, собственно, вопрос?

Ее рука пробралась мне под рубашку и стала гладить грудь, она явно о чем-то раздумывала.

— Ни в чем. Просто думаю, чем бы я могла заняться, если бы вдруг очутилась вместе с тобой в Нихитожинске?

Причем тут вообще такие вопросы, если еду я один, а она туда не собирается? А сама она решить не может, чем бы она могла заниматься? Забивает мне голову глупыми вопросами. Почувствовал, как в груди начинает появляться чувство жжения, верный признак, что меня раздражает этот разговор. И пока я не сорвался, надо уже заканчивать этот балаган. Сколько уже раз просил говорить прямо.

— Зина, давай поговорим серьезно. Ты уже взрослая девочка, у тебя есть все средства найти себе развлечения по вкусу. Я еду по работе, и то, что тебе будет интересно, совсем не представляю. И на будущее договоримся. Еще раз. Ты мне или говоришь прямо, или не говоришь никак. Твои намеки я не понимаю. У меня нет желания в них разбираться.

Она отшатнулась от меня, и в ее глазах появились слезы. Ее губы задрожали, и Зина, всхлипнув, встала. В ее глазах заплясала обида, сжав кулаки и, собираясь уходить наверх, бросила голосом, в котором сочилась капризная злость:

— Хорошо, я папе позвоню, он всегда лучше понимает мои желания. А ты бесчувственный болван.

Я тогда был слишком зол, чтобы мириться, а теперь жалел, что не поговорил. Что же она от меня хотела?