Бог Войны - Рина Кент

— Ты выглядишь очаровательно, когда говоришь неправду. Кроме того… — он приподнимает мой подбородок скрюченным указательным пальцем, заглядывая своими холодными глазами мне в душу. — Я уже прикасался к тебе. Если захочу тебя трахнуть, ты нагнешься и примешь это.

— Врешь, — мой шепот едва слышен, так как подбородок дрожит.

— Хочешь поспорить?

— Ты издеваешься надо мной, потому что я потеряла память. Я бы никогда не переспала с тобой.

— А мы и не спали. Должен сказать, я не впечатлился, но могу дать тебе шанс на пересдачу.

— Пошел ты.

Я врываюсь в свою комнату и захлопываю дверь перед его носом.

У меня не осталось сил даже на то, чтобы оценить великолепную розовую комнату принцессы, которая меня встречает. Я прижимаюсь к двери и подтягиваю колени к груди, а по щеке катится слеза.

Я четко помню, как пообещала себе, что больше никогда не буду плакать из-за Илая.

Никогда, никогда больше.

А за слезой следует еще одна, и еще, и еще.

Потому что я с сокрушительной ясностью понимаю, что оплакиваю часть себя, которая, как мне казалось, что-то значила.

Что-то, что я хотела отдать только ради любви, но отдала этому дьяволу на блюдечке с золотой каемочкой.

Что, черт возьми, я наделала?

Глава 7

Ава

— Не трогай!

Я отмахиваюсь от уничтожающей руки Сэм, пока она не расправилась с моими прекрасными георгинами более жестоко, чем это сделал бы ее любимый хозяин.

— Тогда сделайте это сами как считаете правильным, — она бросает на меня свой обычный взгляд, который, я уверена, по крайней мере на одном языке означает убийство, а затем садится на винтажное кресло в оранжерее, положив на колени вязальную пряжу.

— Я все делаю правильно, — я отрезаю стебель и аккуратно закапываю его в горшок, а затем присыпаю заказанной нами почвой.

— Эти цветы погибнут в течение недели. Может, лучше доверить это профессионалам?

— Перестань быть занудой. Зачем ты здесь, если не одобряешь все, что я делаю? — я провела рукой в перчатке по бедру. Все розовое — мои перчатки, сапоги и милое маленькое платье Armani с плечами.

— Мне нечего делать.

— Абсурд. Ты уже несколько дней ходишь за мной по пятам, Сэм.

Она вяжет крючком с точностью хирурга, и, учитывая, насколько она загадочна, я не удивлюсь, если в прошлой жизни она была им.

Все, что я знаю о Сэм, — это то, что она работает в семье Кингов дольше, чем мне лет, и, хотя у нее азиатские черты лица, у нее нет ни азиатского имени, ни акцента, ни каких-либо признаков ее наследия. Она, естественно, сама мне об этом не говорила. Я слышала, как она давала разные ответы разным людям в зависимости от случая. Китаянка, японка, кореянка и филиппинка — все эти нации так или иначе упоминались в разговорах.

Я подталкиваю ее ногу своим симпатичным сапогом.

— Я с тобой разговариваю. Илай приказал тебе следить со мной или что-то в этом роде?

— Или что-то в этом роде.

Я сужаю глаза.

— Если этот кусок дерьма думает, что он мой надзиратель, я…

Я прерываю себя, потому что она поднимает на меня глаза от дерзости, с которой я отзываюсь о ее повелителе и хозяине. Кроме того, я так взбешена, что не знаю, как закончить предложение.

Если у меня и были какие-то заблуждения по поводу этого брака, то они давно забыты. Или, точнее, подтвердились.

На следующий день после моего приезда Илай отвез меня на встречу с новым психотерапевтом, серьезной женщиной по имени доктор Блейн. Очевидно, мой врач сменился, и что-то подсказывает мне, что это все его рук дело. Когда я спросила о своем предыдущем психиатре, докторе Райте, Хендерсон сказал, что он уехал из страны.

Я не стала допытываться дальше главным образом потому, что мне было неловко. Одно дело, когда Илай догадывается о моем психическом состоянии, но совсем другое — когда он его контролирует.